К Тюдор - Похищение Энни Торн

Неожиданный вечерний визит Мэри привел меня лишь в еще большее замешательство. Я не был уверен, что поступил правильно, выложив свои карты слишком рано. Хорошие игроки так не поступают. Во всяком случае, не будучи по-настоящему уверенными в том, что знают карты противника.

С другой стороны, времени у меня было немного. Уж точно меньше, чем я думал. Из-за того, что в деревне объявилась Глория. Она ждала, нетерпеливо постукивая по рулю пальцами с покрытыми блестящим лаком ногтями. Если я не выполню ее требование в крайне сжатые сроки, у меня на руках не останется вообще никаких карт. Как, возможно, и самих рук, ног и всего того, по чему можно было бы опознать мое тело.

Швырнув сигарету в темноту, я смотрел, как догорает ее рыжий огонек. Затем я развернулся и захромал обратно на кухню. Войдя туда, я достал из-под умывальника папку. К чему обманывать самого себя? Я бы в любом случае ее прочел. Налив себе еще виски, я вновь отправился в гостиную и поставил бокал на кофейный столик.

Той ночью не могли успокоиться не только нервные окончания в моей ноге. Коттедж тоже словно кто-то потревожил. Свет то и дело мигал – впрочем, это было неудивительно, учитывая, насколько паршивыми в деревне были электросети. Кроме того, до меня доносился и какой-то звук. Шум. Знакомый и вселяющий тревогу. Шуршание и щелчки. По моему телу словно прошла электрическая волна, заставившая волосы на коже встать дыбом. Этот царапающий звук явно не был порождением моего воображения.

Я задумался о том, донимал ли этот звук Джулию. Вечер за вечером. Или он появился позже? Курица и яйцо. Могло ли произошедшее с Беном как-то изменить коттедж? Или коттедж с самого начала был частью этого? Могли ли шорохи в стенах и ползучий холод усугубить страхи и паранойю Джулии?

Проведя руками по волосам, я потер глаза. Мне показалось, что шорохи стали громче. Стараясь не обращать на них внимания, я перелистывал страницы в папке до тех пор, пока на меня с фотографии вновь не посмотрела Энни.

«Поиски пропавшей восьмилетней девочки продолжаются». Газетный заголовок. Но это не вся история. И близко не вся.

В тот вечер спать Энни уложил отец. Около восьми, как он потом вспоминал. Отец был пьян. Как и в большинство вечеров в тот период. Мама была у бабушки и дедушки, потому что бабушка за несколько дней до этого, как она сама выразилась, «ляпнулась», сломав запястье. Я шлялся по улицам с Хёрстом и его шайкой. Поэтому пропажу Энни мама обнаружила лишь на следующее утро.

Она вызвала полицию. Зазвучали вопросы, начались поиски. Офицеры в форме и местные мужчины, включая моего отца, начали неровными рядами прочесывать территорию старой шахты и поля за ней; вжав головы в плечи от холодного ливня, они искали Энни, надев на себя черные дождевики, делавшие их похожими на гигантских грифов. Их походки были медленны, тяжелы и словно вторили какому-то мрачному внутреннему ритму. Они постоянно тыкали в землю ветками и палками.

Я хотел пойти с ними. Я просил, умолял, однако добродушного вида офицер с бородой и похожей на тонзуру монаха лысиной положил мне руку на плечо и мягко произнес:

– Не думаю, что это хорошая идея, сынок. Лучше оставайся здесь и помогай своей маме.

Тогда я был на него зол. Думал, что он обращается со мной как с надоедливым ребенком. Однако позже я понял, что он пытался меня защитить. Ведь я мог наткнуться на мертвое тело своей сестры.

Я мог бы сказать ему, что меня уже поздно защищать. Мог бы рассказать полиции множество вещей, однако никто не хотел меня слушать. Но я пытался. Я говорил им о том, что раньше Энни нередко выскальзывала из дома и шла за мной, когда я уходил гулять со своими приятелями, и что я не раз возвращал ее назад. Полицейские кивали и делали заметки в блокнотах, но толку от этого не было никакого. Они знали, что Энни выскользнула из дома, но не знали, куда она отправилась.

Единственное, чего я не мог им сказать, – это правды, во всяком случае, всей правды. Просто потому, что мне никто не поверил бы. Я не был даже уверен, что сам себе верю.

С каждой секундой, с каждой минутой и с каждым часом мой ужас и чувство вины росли. Никогда я не ощущал себя таким трусом, как в те сорок восемь часов, которые заняли поиски моей сестры. Во мне боролись страх и совесть, разрывая меня изнутри. Не уверен, кто бы в этой битве вышел победителем, если бы не произошло невозможное. Я перевернул страницу:

Пропавшая восьмилетняя девочка найдена – родители вне себя от счастья!