Джонатан Келлерман - Обман [litres]

– Лейтенант? Я – Эдди Кентен.

– Приятно познакомиться, сэр. А это – Алекс Делавэр.

– Взаимно. Проходите, ребята.

Загорелое лицо Кентена было правильной круглой формы. Круглыми также были грудная клетка и животик, все вместе выглядело как три яблока – одно на другом. Когда он повернулся к двери, каждый шарик двигался как бы сам по себе. Казалось, Кентен того и гляди рассыплется на части, и я поймал себя на том, что уже готов при первой необходимости броситься на помощь.

Мы проследовали через целый лабиринт передвижных стенок, отделяющих одно рабочее место от другого. Человек двадцать или около того работали за компьютерами или негромко беседовали по телефону. Некоторым Кентен помахал рукой, каждому – улыбнулся. Мы постепенно приближались к кабинету, занимавшему дальний угол офисного пространства. От шедшего впереди Кентена порывами долетал имбирный запах бритвенного лосьона.

Личный кабинет Кентена был предсказуемо большим и с окнами из синего стекла, однако вид на север и запад закрывали более высокие здания. На востоке едва различались крыши многоквартирных домов рядом с Сенчури-Сити. Только юг был виден хорошо – километр за километром малоэтажных домов и торговых центров, а уже за Инглвудом – взлетно-посадочные полосы аэропорта.

Дешевого вида рабочий стол был завален бумагами, за исключением отдельных участков, столь же плотно заставленных фотографиями в рамках. Несколько фотографий смотрели в сторону посетителей. Свадьба молодого, еще не столь округлого и коротко стриженного Кентена в военной форме с костистой женщиной на голову выше своего жениха, а также куча детей и внуков, запечатленных на разных стадиях развития. Для переговоров здесь стояли круглый раскладной столик и несколько пластиковых стульев. Электрический чайник, кучка разбросанных чайных пакетиков и еще одна банка крошащегося печенья, очевидно, представляли собой угощение для гостей.

– Чайку, ребята? – предложил Кентен.

– Спасибо, сэр, мы не будем.

– А я, с вашего позволения, не откажусь. – Кентен распечатал пакетик бергамотового чая, залил кипятком, ухватил одно печенье и принялся им хрустеть, не обращая внимания на крошки, сыплющиеся на шелковую рубашку. Потом подул на чай и поджал губы от удовольствия: – Люблю горяченький… Спасибо, что нашли для меня время.

– Чем мы можем быть полезны, мистер Кентен?

– Все зовут меня Эдди. Я не буду ходить вокруг да около – семейство Мендоса обеспокоено тем, что вы интересуетесь Марти в связи с расследованием смерти Элизы Фримен. Я хотел бы сообщить вам, что Марти не имеет к этому ни малейшего отношения.

– Вы в этом уверены, потому что…

– Потому что я знаю Марти, лейтенант. Я сам устроил его в Академию. – Кентен поставил чашку. – Думал, что оказываю ему услугу.

– Теперь вы так не думаете?

– Теперь, когда за ним охотится полиция? – В словах – вызов, но физиономия – как у доброго дедушки, вот-вот подмигнет.

– Мы не охотимся за ним, мистер Кентен. Мы всего лишь хотели бы побеседовать с парнем.

– О чем?

– Я не стал бы это сейчас обсуждать.

– Что-то вроде «Уловки-22»? – усмехнулся Кентен.

– Нет, сэр. Просто расследование пока на ранней стадии.

– Расследование убийства. – Кентен покачал головой. – Никогда не подумал бы, что мне придется обсуждать с полицией убийство… Особенно в связи с Марти. Поверьте, лейтенант, он никоим образом не причастен к смерти Элизы Фримен.

– Он сам вам сказал?

Кентен снова поставил чашку.

– Нет. Просто логика.

– Вы знали Элизу Фримен?

– Я слышал о ней. У нее была определенная репутация.

– Какого рода репутация, сэр?

– Сексуально неразборчивой дамочки.

– Вам рассказал об этом Марти?

Кентен поднял чашку.

– У нее было много учеников, не только Марти.

– Вам рассказал другой ученик Академии?

– В данный момент, – отрезал Кентен, – я предпочел бы не вдаваться в подробности. Давайте ограничимся утверждением, что к вашему расследованию это не относится.

– Позвольте судить об этом мне, сэр.

– Лейтенант, я обратился к вам по доброй воле, не стоит злоупотреблять моим чувством гражданской ответственности. Скажем так, Элиза Фримен успела наделать проступков, которых хватило бы на целое досье… Я использую правильный термин?

– Досье – это папка, в которой хранится официальная информация о преступлениях, совершенных человеком, – уточнил Майло.

– Хорошо, значит, проступков Фримен хватило бы на целую папку… И еще неизвестно, как бы они там все поместились. – Кентен хихикнул. На наших с Майло лицах не дрогнул ни один мускул. – Прошу прощения, я вовсе не пытался насмехаться над ее смертью. Это ужасно, ужасно, никто не заслуживает, чтобы его взяли и просто так убили… Я лишь хотел сказать, что она слишком многое позволяла себе по отношению к нескольким ученикам. Вероятно, вам следовало бы расширить круг ваших поисков.