Брэд Мельтцер - Трюкач

– Сейчас! Я желаю видеть его немедленно! – взорвался мужчина, обливаясь слезами от гнева.

Его жена тоже зарыдала, опустившись на стеклянный кофейный столик.

– С-сегодня наша годовщина… Энтони летел домой отмечать, – прошептала она таким тихим голосом, что его заглушило потрескивание дров в камине.

– Вы отведете нас к сыну! – добавил отец, запуская руку в карман и вытаскивая…

– Пистолет! – воскликнул Гранбек.

– Стюарт… не надо! – охнула женщина. – Не делай…

Поздно. Стюарт направил ствол пистолета тридцать восьмого калибра прямо в лицо Зига.

– Немедленно ведите нас к сыну!

Зиг не пошевелился, даже не поднял руки. Он стоял и смотрел прямо в глаза Стюарта; взгляд у того был не просто потерянный, как у жены, а совсем ожесточившийся.

– Сэр, я могу вам гарантировать: этим вы ничего не добьетесь. Мы на военном объекте. В тех, кто достает здесь оружие, стреляют на поражение. А теперь прошу вас убрать пистолет…

– Не указывайте, что мне делать!

Перепуганный Гранбек хотел было выскочить из-за стойки. Стюарт перевел на рядового ствол, следя за каждым его движением.

Солдат застыл на месте и поднял руки вверх.

Мужчина держал Гранбека на мушке, палец – на спуске.

– Послушайте, – сказал Зиг. – Этому мальчишке, в которого вы целитесь, двадцать шесть лет от роду. Он в том же возрасте, что и ваш сын, не так ли? Ведь ему двадцать шесть? – Стюарт не ответил. – Сэр, я знаю, что вам больно…

– Что вы можете знать о моей боли!

– Вы ошибаетесь. Я слишком хорошо с ней знаком. – Зиг сам удивился, куда его повело. Он всегда придерживался правила не говорить о Мэгги на работе. Но тут другое дело. – Я тоже потерял дочь.

– Врете.

– Четырнадцать лет назад. Пять тысяч двести двадцать семь дней.

С минуту пьяный стоял и молчал. Все его тело, рука и пистолет в ней начали дрожать. Зиг и с таким явлением был знаком. Скорбящий больше всех любит бога и больше всех его ненавидит.

– Сэр, пожалуйста, опустите пистолет.

Мужчина то и дело качал головой, из носа потекли сопли.

– Господи, прости меня… – Стюарт поднял пистолет к виску. – Не говори моему отцу, что случилось.

Он нажал на спуск.

Зиг бросился вперед, врезавшись в убитого горем отца. Рука с оружием дернулась в сторону. Пистолет развернуло прямо на стойку. Грохнул выстрел.

– Стюарт! – взвизгнула женщина и подскочила к ним, когда пуля свистнула у нее над головой.

Толчок сбил мужчину с ног, оба повалились на пол. Зиг упал лицом вниз на Стюарта. Тот ударился головой об пол, пистолет выпал из руки и отлетел в сторону.

Лежа на спине, Стюарт начал всхлипывать, слезы стекали по щекам на уши. Он не поднимал веки, избегая смотреть в лицо лежащего на нем Зига.

– Все хорошо… мы переживем… с нами все будет хорошо, – приговаривала женщина.

Зиг понимал, что на свете нет большей лжи.

Поднявшись, он подобрал пистолет и оглянулся посмотреть, куда улетела пуля.

Вот куда. Слева, на другом конце фойе, в стойке дымилось круглое отверстие.

О боже! Гранбек!

– Парень! Ты в порядке? В тебя попали?! – крикнул Зиг, подскакивая к стойке.

Солдат лежал на полу с другой стороны. Целый и невредимый.

– З-знаете, мне не д-двадцать шесть лет, – промямлил он с расширенными от ужаса глазами.

Зиг кивнул.

– Вы спасли мне жизнь.

Зиг уже набирал номер службы безопасности базы, чтобы сообщить, что угроза миновала.

– Выдай мне ЛУНЗО Нолы, и мы квиты, – ухмыльнувшись, предложил он.

Гранбек, пошатываясь, поднялся на ноги, пододвинул стул к стойке. Сделал глубокий вдох. Потом еще один.

– Подыши носом, поглубже. Все пройдет, – посоветовал Зиг, положив крепкую руку на плечо рядового.

Через десять минут и десяток ударов по клавишам на экране появились формуляры Нолы. Гранбек просмотрел их с озабоченным видом.

– В чем дело? Она их не заполнила? – поинтересовался Зиг.

– Незаполненные не приняли бы. Личные жетоны выдают только после указания ближайшего члена семьи, отвечающего за похороны.

– Кого Нола выбрала?

– В том-то и дело. Согласно этому документу, сержант Браун вошла в свой аккаунт вчера вечером и изменила запись.

– Вчера вечером?

– Я и говорю. Нола… сержант Браун… изменила запись после своей смерти.

– Лады, Зигги. По десятибалльной шкале, где один балл – нормальный день, а десять – последний сезон «Остаться в живых», ты официально набрал девятнадцать баллов.

– Дино, я не шучу, – произнес Зиг.