Марк Бернелл - Ритм-секция [litres]

То, что мои родители – да и все пассажиры на борту рейса NE027 – встретили страшную смерть, невозможно ни забыть, ни простить. Но куда страшнее то, что все они стали жертвой частично удавшегося эксперимента. Неужели такое возможно? Это с трудом укладывается в голове. С другой стороны, они мертвы. Поэтому какая разница? Их все равно уже не вернуть.

И все же это чувство не проходит. Пустота внутри меня теперь глубже, чем раньше, – примерно такая же, как в детстве, когда я пыталась представить космическое пространство и не могла совладать с понятием бесконечности. Ведь оно наверняка должно где-то кончаться, казалось мне. Но если оно где-то заканчивается, то что это за барьер и что существует по ту сторону от него? Вот уравнение, что лучше всего описывает то, что я чувствую в эти минуты: горе и пустота, помноженные на бесконечность плюс один.

Шок от откровений Резы Мохаммеда повергает мои мысли и чувства в полный раздрай. Надеюсь, что внешне это незаметно. Я собираю волю в кулак и пытаюсь сосредоточиться на том, что мне нужно сделать.

Я говорю Мохаммеду, что если буду нужна ему, он может найти меня в салоне первого класса. Встав с подлокотника, на котором я все это время сидела, потягиваюсь и как бы невзначай задеваю бедром висящую на спинке кресла куртку. Она падает на пол. Я поднимаю ее с пола и возвращаю на место. При этом незаметно извлекаю из внутреннего кармана, по которому недавно похлопал Мохаммед, диск. Но Реза не замечает ловкости моих рук. Этому искусству я научилась не в Маджента-Хаус. Его я унаследовала от Лизы. В последний раз воспользовалась им, когда увела бумажники у двух вдрызг пьяных болгарских бизнесменов в зачуханном отельчике на Кингс-Кросс.

Сегодня это было даже проще.

Оставшись одна в салоне первого класса, Петра уселась в кресло и открыла ноутбук Серра. Реза Мохаммед был прав. На первый взгляд данные на диске не представляли особой ценности. Однако Петра знала: файлы – лишь ключики к серии скрытых программ, включая те две, что предназначены для шифрования и дешифровки. Серра разработал систему, в которой ноутбук и диск работали лишь в тандеме. По отдельности информация на обоих мало что значила. Вместе же они представляли идеальную, самодостаточную систему. Искать и находить скрытые компоненты Петру научила Рози.

То и дело получая сообщения об ошибке, она медленно знакомилась с директориями и субдиректориями. Изучила папку FDS/12 на ноутбуке. Файлы FAT, FAT/1 и FAT/2 были пусты, как и в тот первый раз, когда она просматривала их в квартире Серра, а вот в FAT/3 явно что-то было. Петра попыталась открыть файл, но компьютер запросил пароль. Она вспомнила код из четырнадцати букв – LESFILSDUSABAH. И что же? Окно для пароля исчезло, и на экране появилась страница, озаглавленная FAT/3. Под заголовком имелось двенадцать строк и пятьдесят столбцов абракадабры из цифр и букв.

Внизу страницы ей предлагался выбор – продолжить или отменить. Она выбрала «продолжить». Экран запросил новый пароль. Петра опять ввела LESFILSDUSABAH, но на этот раз компьютер его отклонил. Тогда она попробовала SONSOFSABAH, затем SЕRRAMARC и другие комбинации имени Серра и, наконец, перешла к именам террористов. Около часа Петра вводила в машину пароли, но та всякий раз их отклоняла.

Вскоре ее мозг запросил пощады. Горькое послевкусие откровений Резы Мохаммеда в сочетании со страхом разоблачения мешали сосредоточиться. Каждые несколько секунд она оглядывалась через плечо, чтобы удостовериться, что за ней никто не следит. И чем дольше сидела одна, тем больше сдавали ее нервы.

Тогда Петра переключила внимание на двенадцать строк в файле FAT/3. Вдруг ей удастся выявить в них некую закономерность? Увы, вновь ничего. Перед ее внутренним взором предстали лица родителей. Стоя посреди поля, что тянулось от их дома к речке, мать и отец улыбались ей. День был солнечный и морозный, ветер пригибал траву, и по той бежали мерцающие волны. Отогнав картинку, Петра вернулась к паролю и напечатала NE027. Две буквы и три цифры замерли в окошке в ожидании, когда она нажмет клавишу ввода. Посмотрев на двенадцать рядов и пятьдесят колонок букв и цифр, эту бессмысленную сетку из шестисот знаков, Петра нажала кнопку «продолжить».

В следующий миг бо ́ льшая половина этой абракадабры высветилась синим цветом. А затем исчезла. Оставшиеся значки задвигались по экрану, занимая новые позиции. Когда движение на экране замерло, на нем по-прежнему оставались двенадцать строк, зато число колонок сократилось до девятнадцати.