Джон Гришэм - Апелляция [Фейк]

Они добрались до развилки, которую, по убеждению Нейта, не проплывали прежде, потом — до места слияния двух рек, которые они едва увидели из-за дождя. Жеви снизил обороты, чтобы осмотреться, потом резко увеличил скорость и решительно повернул вправо, будто точно знал, куда плыть. Нейт не сомневался, что они заблудились.

Спустя несколько минут река исчезла в зарослях гнилых деревьев — весьма впечатляющая картинка. Жеви быстро развернулся. Теперь они плыли навстречу шторму, и это было ужасно. Небо окончательно почернело. Река покрылась белыми барашками.

Доплыв до развилки, они посоветовались, перекрикивая шум дождя и ветра, и выбрали другую речку.

Незадолго до наступления темноты они очутились на залитой водой равнине — временно образовавшемся озере, которое отдаленно напоминало то, на котором они встретили сидевшего в зарослях рыбака. Но теперь его не было.

Жеви выбрал протоку, одну из множества, и поплыл по ней с такой уверенностью, словно бывал в этих местах каждый день.

Небо прорезала молния, и на миг они рассмотрели все вокруг.

Дождь становился реже, шторм медленно уходил.

Жеви заглушил мотор и стал изучать берега.

— Ну, что думаешь? — спросил Нейт. Пока бушевал шторм, говорить было бессмысленно. Они заблудились, в этом сомнений не оставалось. Но Нейт не торопил Жеви это признать.

— Нужно устроить стоянку, — сказал тот скорее в порядке предположения, чем определенного плана.

— Зачем?

— Потому что надо где-то поспать.

— Мы можем спать в лодке по очереди, — предложил Нейт. — Здесь безопаснее, — добавил он с уверенностью бывалого речного проводника.

— Может быть. Но в любом случае нужно остановиться.

Если будем плыть в темноте, можем заблудиться.

Жеви направил лодку к берегу. Течение сносило их вниз, они стали обшаривать воду лучами фонарей. Две маленькие красные точки, светившиеся на поверхности, означали, что аллигатор тоже за ними наблюдает. Они привязали лодку к коряге, находившейся футах в десяти от воды.

Поужинали полупромокшими крекерами, мелкой консервированной рыбкой, какой Нейт никогда еще не пробовал, бананами и сыром.

Поскольку ветер стих, налетели москиты. Путешественники то и дело передавали друг другу средство от мошкары.

Нейт натер шею и лицо, даже веки. Крохотные насекомые были проворны, злобны и передвигались маленькими черными облачками от одного конца лодки к другому. Хоть дождь и прекратился, ни Нейт, ни Жеви не сняли своих непромокаемых пончо. Москиты старались изо всех сил, но прокусить пластик не могли.

Около одиннадцати часов небо немного прояснилось, однако луны все равно не было видно. Течение тихо раскачивало лодку. Жеви вызвался первым отстоять вахту, и Нейт постарался устроиться поудобнее, чтобы немного вздремнуть. Он положил голову на брезент и вытянул ноги, при этом пончо распахнулось и дюжина злобных москитов, ринувшись в прорезь, впилась ему в поясницу. Послышался какой-то всплеск — должно быть, крокодил. Алюминиевая лодка не была приспособлена для сна.

Да о сне не было и речи.

Фло, Зейделя и Тишена, психиатров, которые освидетельствовали Троя Филана несколькими неделями раньше и единодушно подтвердили — сначала в видеозаписи, потом в форме письменного заключения, — что он находится в абсолютно здравом уме, вышибли. Адвокаты Филанов обвинили их в некомпетентности, чуть ли не в том, что у них у самих с головой не все в порядке.

Нашли новых психиатров. Первым подсуетился Хэрк, он нанял врача за триста долларов в час. Его звали доктор Сабо, он отошел от регулярной практики и теперь желал продать себя в качестве эксперта. Бегло ознакомившись с описанием поведения мистера Филана, он высказал предварительное мнение, что у того был явно поврежден рассудок. Человек в здравом уме прыжка с балкона не совершит. А то, что он оставил одиннадцатимиллиардное состояние никому не известной наследнице, свидетельствует о глубоком распаде личности.

Сабо предложил поработать над делом Филана. Было заманчиво оспорить выводы первых трех психиатров. Соблазняли перспектива прославиться и деньги, которые он мог получить.

Изрядная почасовая оплата адвокатов требовала огромных расходов. Наследники не могли их себе позволить, поэтому юристы великодушно согласились упростить дело и работать под проценты. Разброс цифр был ошеломляющим, однако ни одна фирма не обнародовала своих финансовых договоренностей. Хэрк требовал сорок процентов, но Рекс отчитал его за алчность. Сошлись на двадцати пяти. Грит вытянул свои двадцать пять из Мэри-Роуз Филан-Джекмен.