Альдо Пазетти - Вид с балкона

– Это мой племянник.

Потом, несмотря на трупный распад и на то, что прошло много лет, узнал и второго. Подписав протокол опознания, врач рассказал все, что знал о жизни этих людей, жизни бурной и так быстро оборвавшейся.

Оба происходили из вполне благополучных семей, но рано остались сиротами. Друзья со школьной скамьи, одинаково неуправляемые, они были неразлучны, как два брата. Щеголяли в джинсах, не выпускали изо рта жвачку, баловались наркотиками, были нечисты на руку. Все знали их как злых насмешников, развратников и превосходных регбистов.

Родные в силу семейных традиций всячески пытались наставить их на путь истинный и держать под неусыпным надзором. И все же однажды дружки – им и двадцати не было – без всяких объяснений сбежали из дому, снялись с места, как две птицы, и след их простыл.

Когда родные сообщили об исчезновении юношей, полиция предприняла розыски по всей стране и даже за рубежом, но безрезультатно. Родным оставалось лишь гадать, живы ли они еще, или земля их поглотила.

Шли годы, и родные мало-помалу утешились, забыли о них. За все это время никто не получил от беглецов никаких вестей, ни плохих, ни хороших, – двадцать лет полнейшей неизвестности.

Такова была биография убитых.

Но что стало с Джулио?..

Через некоторое время после этих происшествий новый следователь вызвал Энрико для беседы с глазу на глаз.

Когда Энрико вошел в кабинет, он сразу же поднялся и молча протянул ему руку. С минуту они смотрели друг на друга, осознавая всю неуместность формальных любезностей.

– Синьор Тарси, – наконец начал следователь, – я пригласил вас, чтобы сообщить, что следствие возобновляется… все сначала.

Энрико промолчал.

– Видите ли, синьор Тарси, я внимательно изучил дело. Надеюсь, вы понимаете, что я, как и мой предшественник, искренне вам сочувствую. Но обнаружился новый факт, весьма неожиданный… и факт этот коренным образом меняет ситуацию, более того, дает основания для совершенно иной версии. До сих пор я вас не тревожил, но сегодня уже могу поделиться кое-какими соображениями.

Энрико по-прежнему хранил молчание.

– Прошу прощения, синьор Тарси, но мое служебное положение обязывает меня быть предельно откровенным, даже если откровения подчас и жестоки. – На миг он умолк, как бы собираясь с мыслями. – Итак, на вилле вашего сына не нашли. Значит, ваш сын все еще находится в руках других бандитов, сумевших удрать.

– Или он уже мертв, – бесстрастно заметил Энрико, но тут же, сам испугавшись своих слов, бессильно опустился на стул. – Нет-нет, господин следователь, – задыхаясь, пробормотал он, – мой Джулио не умер! Я уверен, он жив! – По лицу его струился пот, и голос как-то сразу сел. – Если только… если только Джулио не убили в эти три дня! – Охваченный ужасом, он снова вскочил, подбежал к следователю и схватил его за полы пиджака. – А может, вы уже знаете?! Он мертв? Ответьте, ну ответьте же! Вы знаете, да?

Руки у него тряслись, и все тело сотрясала дрожь.

Следователь осторожно отвел его руки.

– Ничего я не знаю, клянусь вам. Успокойтесь, синьор Тарси, не волнуйтесь так! Лучше бы вы сами мне помогли. А помочь вы можете. – Он пристально поглядел Энрико в глаза. – Вашего сына за эти годы уже десятки раз могли убить. Однако вы уверены, что три дня назад он был жив? Откуда вы это знаете, доктор Тарси?

Энрико опустил голову.

– Я говорил с ним… сам, лично.

– Надо думать, по телефону?

– Да, по телефону.

– До или после схватки с бандитами?

– За день до этого.

Следователь стал нервно расхаживать по комнате.

– Телефон… знаю, давно догадался… нелепая уступка, которой вы добились от моего предшественника и карабинеров. – Он остановился и спросил довольно резко: – А вам не кажется, синьор Тарси, что эта история с телефонными разговорами, которые вы свято храните в тайне, длится слишком долго?

Энрико замотал головой.

– Нет, не кажется, и вы должны меня понять!

Следователь уже не скрывал своего возмущения.

– Я-то вас понимаю, но эта пластинка все крутится, крутится, а толку чуть. Пора ее сменить! Самое время прибегнуть к помощи правосудия. Да, судьба вашего сына в опасности, но теперь уже речь идет не только о его судьбе!

Слегка успокоившись, он продолжал:

– Положение серьезное, и многое нужно выяснить, выяснить до конца. Иначе мы уподобимся страусу, который прячет голову под крыло. Слушайте меня внимательно, синьор Тарси, и не поймите превратно. Двое похитителей убиты – это конкретный и, согласитесь, обнадеживающий факт. Но тут возникает новая загадка: кто остальные преступники, которые упорно держат вашего сына заложником, несмотря на то что обстоятельства складываются для них неблагоприятно. Материальной выгоды они больше не имеют, а выгода – главная, даже единственная цель любого похищения. Короче говоря, возможны два варианта: либо вашего сына убили и похоронили в ночь перестрелки, что маловероятно – убить человека можно мгновенно, но похоронить его, да еще спасаясь бегством, бандиты были просто не в состоянии. Второй вариант – более реален, но и он озадачивает. Они могли увести Джулио с собой, подвергаясь, учтите, смертельному риску. Вам самому, синьор Тарси, это не кажется несуразным? Разве бандитам, попавшим в ловушку, не проще, не разумнее было бы удрать, освободив вашего сына? Так они избавились бы и от улик, и от обузы.