Альдо Пазетти - Закон не обойти

В дверь постучал маленький, худенький человек с картонной папкой под мышкой. От этого слабого толчка гнилая, источенная мышами, хлипкая дверь мгновенно подалась. В двери не было ни замка, ни даже щеколды. Эту смехотворную заслонку, казалось, поставили только затем, чтобы в щелях ее завывал ветер.

Во время одного из самых страшных в истории человечества наводнений три четверти зданий рухнули как карточный домик. Могучий поток грязи унес в море одежду, запасы продовольствия, скот и великое множество всякого добра. Город будто вымер. Население, оплакав свои потери, укрылось в чудом уцелевших домах и церквах.

И вот человечек вошел в древний, полуразвалившийся, давным-давно заброшенный монастырь. Теперь его заполонили те, кто выжили после наводнения и не нашли прибежища в городе. В каждой келье поселилось по семье. С потолка свисала паутина, постепенно обволакивая и стены.

— Синьор Карло Брамбилла, профессор Альфредо Козими! — сурово выкрикнул человечек.

Из келий показались два сонных беженца. Профессор был высокий и совершенно лысый, а Карло Брамбилла — приземистый, коренастый, с узеньким лобиком и нечесаной бородой.

— Я налоговый агент, — сухо представился вошедший и достал из папки какие-то бумаги, испещренные формулами и таблицами.

— Тут живут бедняки, — робко прошептал Брамбилла.

— Какие с нас можно взять налоги? — поддержал его профессор Козими.

— Бедные или не бедные, это мы еще проверим, — ответил налоговый агент, сурово оглядев профессора из-под очков. — Вы, насколько мне известно, профессор.

— Я преподаю в лицее…

— Чтобы стать профессором, надо долго учиться, а для учебы нужны деньги.

— Но ведь столько лет прошло… — в растерянности пробормотал Козими.

— А я вот малограмотный! — с торжеством в голосе воскликнул Брамбилла. — Уже в девять лет окурки собирал. С грехом пополам умею читать и писать.

Налоговый агент сосредоточенно делал пометки в реестровой книге: почерк у него был изящный, с завитками, явно составлявшими предмет его гордости. Время от времени он прерывался и окидывал взглядом страницу, как художник, любующийся своим творением. Может, он и в самом деле творил.

— Ваша профессия? — спросил человечек у Брамбиллы.

— Какая там профессия, шеф! — запротестовал Брамбилла, дрыгая ногами, как обезьяна, у которой отнимают банан. — У меня ремесло, и, поверьте, собачье ремесло! Вот профессор Козими не даст соврать: он каждое утро слышит, как я в четыре ухожу. Сам-то он встает в восемь. А я картошкой торгую.

Козими был как на иголках и хотел уже уточнить: «Не только картошкой». Но тут налоговый агент резко повернулся к нему и тоном сурового судьи спросил:

— Так вы, значит, встаете в восемь?

— Занятия в лицее начинаются в девять утра… И потом, вечером я засиживаюсь допоздна.

— При нынешних-то ценах на свечи такое немногим доступно, — с иронией заметил чиновник, снова записывая что-то в свой «кондуит».

— Я проверяю тетради своих учеников…

— Ладно, ладно, — оборвал его налоговый агент. — Учтите только — закон не обойти. Мне все ясно. Но я должен еще провести досмотр.

Профессор, бледный как полотно, посторонился, пропуская новоявленного цербера. А тот бдительным оком оглядел обе кельи — Брамбиллы и профессора.

В обеих обстановка была поистине убогая. Соломенный тюфяк, облупленный таз, вместо стульев грубо сколоченные ящики.

— Так у вас и ковер есть, — обратился к профессору налоговый агент.

— Это половик, — робко возразил Козими, — ноги вытирать.

— Возможно. Но у синьора Брамбиллы его нет, — заявил налоговый агент тоном, не допускающим возражений, и вновь сделал запись в книге.

Козими еле удержался, чтобы не крикнуть: «Посмотрите, посмотрите, что у Брамбиллы под тюфяком!» Однако счел за лучшее промолчать. Продавец картофеля заискивающе улыбнулся господину чиновнику, жуя черствую корку.

Внезапно налоговый агент поднял свои круглые, как у сыскного пса, глазищи к потолку и ткнул пальцем вверх так, словно уличил профессора в укрытии краденого добра. На штукатурке проступили налеты сырости, местами она вздулась, напоминая облако. Одни узоры складывались в четкий рисунок, другие были расплывчаты, словно причудливые видения.

— Вот отпечатки ваших снов! — грозно провозгласил чиновник налогового ведомства. — Закон не обойти!

С неожиданным проворством он выскочил в келью Брамбиллы.