Луиза Дженсен - Свидание [litres]

– Пожалуйста, выслушай нас!

Не глядя, говорю «ладно». Не потому, что хочу слушать, а потому что без этого они меня не отпустят.

Я примостилась на краешке ближайшего к двери кресла. Загораживаюсь подушкой и дрожу как осиновый лист. Колени трясутся. От страха, шока, от ужасной мысли, что в самом деле нельзя никому доверять.

Джеймс сидит в противоположном конце комнаты, сжав колени и обхватив живот руками, как будто хочет уменьшиться в размере и исчезнуть.

– Говорите. У вас пять минут. А потом я вызываю полицию.

Хочу, чтобы голос звучал твердо и решительно, но он срывается.

Первой начинает Джулс.

– Джеймс уже сто лет в тебя влюблен. Когда ты рассталась с Мэттом и переехала сюда, он подумал… понадеялся, что в конце концов ты посмотришь на него не просто как на друга, но ничего не изменилось.

– Я понятия не им…

– Ему не хватило смелости признаться.

Джулс говорит быстро, взволнованно. Знает, что я оцениваю каждое слово, ищу подвох.

– Когда Крисси зарегистрировала тебя в приложении знакомств, я отправила Джеймсу сообщение и предложила сделать то же самое.

– Ты взяла мой телефон, – вспоминаю я, – и послала ему ответ от моего имени, зная, кто он.

– Но он тебе понравился! Помнишь других кандидатов? Фотографии членов, требования прислать обнаженные снимки… Ты сказала, Джеймс добрый, и я подумала, что ты узнаешь его с другой стороны и он тебе понравится. Так и вышло.

Мы не должны здесь быть. Я хочу обратно. Я не хочу это делать. Пожалуйста, не надо.

– Нет.

– Эли, вы без конца переписывались!

– Мне нравился человек, которого звали Юэн. Притворяться и обманывать – по-твоему, хорошо, порядочно? – Бросаю на Джеймса свирепый взгляд.

– Он жутко переживал. Поэтому и предложил настоящее свидание – чтобы ты увидела, с кем переписываешься. Вы оба что-то друг к другу испытывали.

– Ты был мне как брат!

– В том-то и проблема, – наконец вступает Джеймс. – Мы застряли в дружбе. «Монополия», семейные обеды по воскресеньям… Я приглашал тебя на концерты, ты всегда отказывалась.

Я думала, у него просто лишний билетик. Впрочем, теперь не важно. Делаю глубокий вдох и выпрямляю спину. Почти отделяюсь от тела, готовясь задать следующий вопрос.

– Ты одурманил и изнасиловал меня, Джеймс?

– Нет!

Он вскакивает, и я отзеркаливаю его движение, с подушкой в руках, готовая к обороне, точно в ней – сталь, а не перья.

– Но у нас был секс? В таком состоянии я не могла сознательно согласиться…

– Эли, я тебя пальцем не тронул, клянусь! Ничего не было!

Джулс дергает его за руку, и он почти падает на диван. Проводит трясущейся пятерней по волосам. Я тяжело опускаюсь в кресло и закрываю лицо. Если с Джеймсом секса не было, то с кем он в ту ночь был? Закрывая глаза, вспоминаю размытое видео. Мужчина лицом к камере. Мои светлые волосы, каскадом падающие на спину, приспущенное изумрудное платье.

Нет.

– Эли… – нерешительно произносит Джулс.

От волнения я снова вскакиваю и расхаживаю по комнате, вспоминая, как в тот вечер готовилась к свиданию.

«Мне вот это нравится. – Крисси приложила к себе зеленое платье, разглаживая свободной рукой ткань. – Если сегодня надевать не будешь, можно я снова его одолжу?»

Она брала его неделей раньше, когда я работала в ночную смену.

«Не верь глазам своим», – сказал Мэтт, когда мы завтракали.

На той записи был он. Он и Крисси. Что за мужчина посылает жене видео, на котором занимается сексом с другой женщиной?

Мужчина, который уверен, что жена никогда его не узнает. Мои кулаки сжимаются и разжимаются. Козел. Ублюдок хренов.

Ярость высушивает слезы. Резко оборачиваюсь к Джеймсу.

– Что ты помнишь про тот вечер? Говори! И ничего не упускай!

Он, запинаясь, начинает рассказ, и я закрываю глаза, позволяя словам рисовать в сознании образы. Туманные воспоминания становятся четче.

Я сижу перед вывеской, изображающей бокал с коктейлем, которая моргает голубым и розовым. Оглядываю толпу, стараясь не съехать со скользкого высокого табурета, обитого искусственной кожей. Я сказала Юэну, что буду в изумрудном платье, однако здесь, под пульсирующими зелеными огнями, любая одежда кажется изумрудной. Нервно кручу соломинку, вытаскивая и снова опуская ее в безалкогольный коктейль из фруктового сока, подтапливая качающуюся на поверхности половинку вишенки. Отпиваю глоток, жалея, что я за рулем: водка сняла бы мандраж. Я до сих пор не разобралась в своих чувствах. С одной стороны, время свиданий, по-моему, еще не пришло. Рана от разрыва с Мэттом не зажила.