Стасс Бабицкий - Люди гибнут за металл

— Тоже? — встрепенулся Дульцкий. — Почему вы сказали «тоже»? Кто еще подозревает?

— Ну, как минимум, доктор, — сыщик ответил ему, но смотрел при этом на безутешную вдову. — Раз вы говорите, что не выходили из дома несколько дней, стало быть, похорон еще не было. Но и в доме покойника нет, поскольку не слышно плакальщиц, не пахнет ладаном, зеркала не задернуты кисеей… Доктор забрал тело в анатомичку?

— Да. Сказал, что необходимо изучить причину смерти, поскольку не уверен, что она вызвана болезнью и…

— И он уже доказал, что это убийство!

Шпигунов стремительно ворвался в гостиную, отряхивая форменную фуражку.

— Мармеладов? А вы здесь каким счастьем?! — спросил полицейский следователь, хотя лицо его исказила гримаса, подчеркивающая, что ничего счастливого в этой случайной встрече он не находит. — Хотя, не важно! Что бы вы тут не вынюхивали, этому пришел конец.

Он обернулся к побледневшей женщине.

— Возьмите смену белья, теплую накидку и что еще вам потребно для пребывания в камере.

— Вы хотите меня арестовать?! — пролепетала она.

— Я уже это сделал, дамочка, — хищно улыбнулся Шпигунов. — Вы арестованы!

Вдова позвонила в колокольчик, потом снова позвонила и, не дождавшись отклика, громко крикнула:

— Яким!

— Иду, иду…

Старый слуга неспешно вошел в комнату, подволакивая левую ногу. Выслушал распоряжения хозяйки и удалился, так же медленно.

— Давно у вас служит этот тип? — спросил Мармеладов, задумчиво глядя на сгорбленную спину лакея.

— Примерно год. Когда я вернулась из Ялты, муж сказал, что ему пришлось рассчитать прежних слуг… И он нанял за бесценок этого жуткого старика. Яким очень странный… Порой так зыркнет, что оторопь берет.

— Дался вам этот слуга! Зачем вы к нему цепляетесь? — вспылил Шпигунов. — Собирайтесь скорее, дамочка. У меня в коляске крыша худая. Пока вы тут кота за хвост тянете, на сиденье целая лужа натечет. Вам же потом и неуютно будет.

Вдова робко посмотрела на следователя.

— А вы уверены, что моего мужа отравили?

— Без сомнения. Без сомнения! Когда разрезали покойничка, так сразу и убедились. Кровь по цвету напоминала шоколад. Трупные пятна на коже — не типичные, синюшные, а такие, знаете, пепельно-дымчатые. Это явный признак отравления. Легкие пурпурно-черные, с мерзкой желтью по краям, словно подгнившее мясо на бойне.

Следователь не замечал, как после каждого его слова вдова все больше бледнела и вот, наконец, не выдержала, упала в обморок. Дульцкий едва успел подхватить ее.

— Что вы себе позволяете? — звуковой мастер и сам с трудом сдерживал тошноту. — Зачем смакуете эти жуткие подробности? Людоед!

— Ничего. Иным дамочкам полезно прочистить мозги. А то травить у них храбрости хватает, а как столкнутся с делом рук своих, видите ли, лишаются чувств.

— Чем же, по-вашему, она отравила мужа? — уточнил Мармеладов.

— Доктор еще не разобрался, но утверждает, что это похоже на бертолетову соль.

— Где же городская барышня из приличной семьи взяла бертолетову соль? Она в бакалейной лавке не продается.

— А это мы на допросе выясним. Может у нее полюбовник — моряк. Он и принес. Сколько нужно той соли? Щепотку! А может она нашла отраву в мастерской у мужа. Химик наверняка с разными ядами работал…

— Полиция уже обыскала сарай?

— Когда бы мы успели? Факт убийства установлен лишь пару часов назад. Я сюда приехал сразу от доктора, как узнал, что… — Шпигунов запнулся на полуслове, ему не понравилось оправдываться перед сыщиком. — Обыщем еще, не беспокойтесь, И найдем все, что нужно для обвинительного приговора.

— То есть просто возьмете первую попавшуюся склянку с ядом и отправите вдовицу на каторгу? Не вдаваясь в подробности?

— Ах, вам нужны подробности? Извольте, — следователь развернулся на каблуках и набросился на женщину, которую Дульцкий только-только привел в чувства. — Соседи говорят, что тело вашего мужа еще не остыло, а вы уже кинулись продавать дом! Покупателей завлекаете. Похоже, вы хотите как можно скорее уехать из Москвы.

— Федор, Федор… Узнаю ваши методы расследования: сплетни, скандалы, интриги.

— А что? Разве не так? — взвился Шпигунов. — Нет, давайте разберемся, Это же ваша любимая психология. Кто бежит от места преступления? Кто, скажите? Только виновный в этом преступлении.

— Или тот, кому тяжело жить в доме, где все напоминает о покойном, — парировал сыщик. — Посмотрите на обстановку. Очевидно, что у вдовы не хватит денег на достойные похороны супруга. У нее даже дорожного саквояжа нет: слуга принес пожитки в узелке. Вы же должны сообразить, что не в Баден-Баден она собралась. Уедет в деревню, где будет сходить с ума от тоски и печали.