Максим Шаттам - Зов пустоты

– Что вы делаете сегодня вечером?

– У вас что-то срочное?

– Нет. Если только вы не считаете срочным приглашение выпить пива в баре.

Марк отрывисто, искренне рассмеялся:

– Решили расколоть лед?

– Думаю, так будет лучше, пусть даже нам и не придется слишком долго работать вместе.

– Послушайте, сегодня я не могу. Но если вы свободны завтра вечером, я приглашаю вас на ужин.

Услышав отказ, Лудивина почувствовала себя обиженной маленькой девочкой. Ей нужно было увидеть его прямо сейчас: ей не хотелось провести вечер в одиночестве. Завтра будет другой день, другое настроение.

– Посмотрим, получится ли у меня, – расстроенно ответила она. – Созвонимся завтра.

Повесив трубку, она поняла, что сердится на него из-за того, что он не согласился, хотя она и решилась сама его пригласить. Ей понадобилось несколько минут на то, чтобы отвлечься, избавиться от этой детской, совершенно нелепой обиды. Она открыла бутылку чилийского вина и принялась ходить по гостиной кругами со стаканом в руке, даже не пригубив напиток. Ей не хотелось беспокоить Гильема и Мод: им – как и Сеньону с Летицией – нужно было побыть вдвоем.

«Я не выпущу на свободу демонов. Ни за что не пойду больше в бар, не буду пить и вешаться на шею первому же смазливому типу лишь потому, что я не способна с собой совладать, хотя мне уже тридцать».

Она больше не была такой.

Но порой одиночество еще на нее давило.

Лудивина поставила стакан на низкий столик, так и не попробовав вино. Этого лекарства она тоже опасалась. Другой способ сбежать от себя.

Она повернулась к книжному шкафу. И вдруг все – и работы Фаззино, и огромный, потрепанный американский флаг, закрывавший собой почти всю стену целиком, и диваны, и кушетка, и ковры, и камин, и вытянутая терраса… все показалось ей поверхностным, неуместным. Зачем она соорудила вокруг себя этот гигантский, чересчур материальный кокон?

«Чтобы создать для себя базу, святилище. Чтобы защитить себя, чтобы восстановить силы».

Она почувствовала себя кем-то исключительным, оказавшимся не на своем месте, и застыдилась.

Ей не хотелось идти в спальню. Там она ощущала себя совсем маленькой. До ужаса одинокой. Она считала, что внутреннее убранство дома отражает ее личность, и все же никак не могла собраться с духом и обставить эту комнату, казавшуюся ей страшно холодной.

Порой она спрашивала себя, смогла бы она все бросить и уехать далеко-далеко, начать жизнь с нуля.

Затем она вспомнила про Микелиса, который сбежал с семьей в горы.

Он умел выслушать ее, не осуждая. Его главным богатством было время, и он вполне мог позволить себе уделить немного времени лично ей. Он был настолько щедр, что позволял ей сбиваться с курса, рассказывать ему обо всем.

Рассказывать о мертвецах и об убившем их чудовище.

Когда Джинну было семнадцать, смерть подставляла ему губы для поцелуя куда чаще, чем девушки. Она целовала его взасос. Он обнимал ладонями ее костлявый затылок. Джинн заигрывал со смертью, их связывали серьезные отношения, скрепленные клятвой, которую он дал после кровавой гибели своей ласковой матери.

Обручальным кольцом для них стал АК-47. Свидетелями – пара автоматических пистолетов. Далекие взрывы прозвучали праздничным салютом.

Но его чувство не было взаимным. Смерть не любила его по-настоящему: она жестоко с ним играла, вечно отказывала ему, хотя порой он бросал своей коварной избраннице вызов и, сидя в окопе, ощущал ее беглое касание. Лишь мимолетное объятие – а спустя миг она уже бросалась к другим, куда более соблазнительным любовникам, отдавалась им сполна.

Гражданская война подарила Джинну два пулевых ранения и несколько пустяковых царапин от шрапнели. Ничего серьезного.

Отец твердил ему, что, убив человека, он не станет мужчиной. Нельзя стать рыбаком, своровав рыбу, которую выловил другой рыбак. Джинн лишь забирал жизни, но его собственная жизнь от этого не становилась длиннее, и новых жизней он тоже не получал, повторял ему отец, которому не по душе была самоубийственная связь сына с «Хезболлой».

Отец всегда поддерживал свой авторитет силой; но он годами отсутствовал в жизни Джинна и потому со временем утратил свой вес.

Джинн решил, что больше не позволит этому призраку прежней жизни, какой бы крепкой ни была его хватка, принимать решения о его будущем или, точнее, об отсутствии будущего. Он жил сегодняшним днем, благодарил Аллаха за новую отсрочку, за то, что у него есть время выполнить Его задание, которое Он передал ему через свою Партию. В конце концов Джинн понял, что смерть обходит его стороной лишь потому, что послушно выполняет приказы небесного властелина.