Максим Шаттам - Зов пустоты

Они зашли на участок, и тут из дома на колесах выскочил светловолосый, прыщавый подросток с грубыми чертами лица.

Лудивина выругалась про себя. Она надеялась, что сыновья подозреваемого, как и положено в будний день, окажутся в школе. Подростки уже были знакомы местной полиции в связи с совершенными ими актами насилия, рэкетом и угрозами.

Сеньон достал свое удостоверение.

– Жандармерия, отойдите.

– Э, вы за что батю моего винтите? Жри свое говно, козел! – ответил паренек, бесстрашно демонстрируя приближающимся жандармам средний палец руки.

Он хотел было поднять валявшийся поблизости домкрат, но Сеньон опередил его, схватил под мышки, приподнял и прижал к хлипкой стенке дома на колесах; дом содрогнулся от удара. Темнокожий гигант не оставил подростку никаких шансов, и вскоре тот уже оказался в наручниках. Гильем тем временем вошел в небольшое жилище.

– Жандармерия! – крикнул он, осторожно оглядываясь по сторонам.

Внутри царил затхлый запах застарелого табачного дыма и пота. Узкий коридорчик, на полу – потрескавшийся линолеум, на стенах – засохшие следы пищи, машинного масла и других веществ, о происхождении которых лучше было не думать.

Внезапно перед жандармами оказался второй сын подозреваемого: вероятнее всего, он выскочил из закутка, где находился туалет. Он бросился к задней двери. За ней тут же раздался злобный собачий лай. Понимая, что собака им только помешает, Гильем всем весом навалился на дверь, не давая подростку ее открыть. В щели показалась залитая слюной морда разъяренного ротвейлера, тот бешено лаял и скакал на месте.

Подросток попытался отпихнуть Гильема, и Лудивина кинулась в дом. Плевать на отца, которого она держала за локоть, он все равно был в наручниках и не сумел бы далеко уйти от Сеньона, остававшегося снаружи. Важнее всего сейчас было не попасться в зубы псу. Лудивина подскочила к Гильему и попыталась схватить подростка, но тот отбивался с потрясающей ловкостью. Он приготовился бить справа, но Лудивина отпихнула его руку и со всей силы ударила его в челюсть. Подросток ошеломленно отшатнулся, и девушка тут же свалила его с ног резким ударом под колено. Упав, паренек словно прилип щекой к линолеуму и завопил полным крови ртом, но Лудивина навалилась на него всем телом и вытащила наручники.

– Папка, беги! – орал подросток.

Лудивина тут же услышала шум шагов на гравийной дорожке.

– Черт! – воскликнула она, растерявшись.

Ей еще не удалось обездвижить подростка, который так и пытался вырваться. Гильем держал дверь, трещавшую под яростным натиском пса.

Лудивина заметила грязное оконце.

– Он убегает! С обратной стороны дома! – крикнула она.

Прямо в глубь участка, к пруду, где покачивалась моторная лодка. Если он вот так уйдет, это будет полный провал, запаниковала она, но тут же заметила быструю, огромную тень, что метнулась за беглецом и повалила его на землю. Сеньон не заставил себя ждать.

Когда обоих подростков наконец утихомирили и усадили на крыльце дома на колесах, а собаку закрыли в клетке до приезда специалистов по работе с животными, Лудивина обогнула хибарку и обнаружила, что подозреваемый стоит перед Сеньоном, а тот описывает ему, что сейчас произойдет.

– Вы все поняли? – настойчиво спросил жандарм.

Мужчина раздосадовано кивнул. Он был весь в грязи, под глазами мешки, на лице несколько синяков от камней с дорожки, о которые он ударился при попытке бегства. Сеньон вел себя предельно спокойно.

– Мы приступим к обыску вашего дома, – продолжил он. – Если у вас есть оружие, наркотики или детская порнография, мы все найдем. Можете сэкономить наше время и сами сказать нам, где искать.

Мужчина пожал плечами.

– Они в спальне, – безо всякого стыда ответил он. – И на компе. Чтобы дети тоже смотрели.

– Вы показываете это своим сыновьям? – ужаснулась Лудивина.

– Да, а что? Пусть привыкают.

Она с омерзением выдохнула.

Сеньон подхватил преступника под руку и повел в домик.

– Вас за это уже брали, но вы снова взялись за старое. Тюрьма вас не успокоила? И все то, что там делают с ребятами вроде вас? Вы что, правда хотите туда вернуться?

– Хрен ли делать, я по-другому не могу.

– О чем вы? О том, что вы хотите секса с детьми?

– Да. Я такой. Я не изменюсь. Не могу. Это никогда не кончится.

Лудивина отошла, пропуская коллегу и подозреваемого, и осталась стоять, уперев руки в бока и глядя, как на улице, у заборчика, собираются привлеченные шумом зеваки.