Люси Фоли - Охотничий Дом

– Это несправедливо по отношению к Миранде, и поэтому мы должны рассказать ей.

Я хотела возразить, но он продолжил:

– Послушай меня. Мы с ней были почти детьми, когда начали встречаться. Такая уверенная в себе. Такая ослепительная. Мне хотелось обладать этим блеском. Я запал на нее. Но через годы… вся страсть прошла. Она изменилась. Ее желания изменились. Из нее словно весь воздух выпустили, она больше не желала быть лучше всех. Сейчас она думает лишь о шмотках, путешествиях, новых машинах и… о ребенке. Но она же ненавидит детей. Не удивлюсь, если она хочет ребенка, только потому что дети есть у всех. Вот и у нее должен быть. А с тобой… с тобой, Кейти, все иначе. Сложнее. И глубже. И… свободней.

И у меня есть еще одно преимущество. Совсем еще крошечное пока. Но я бы не спешила. Дождалась бы подходящего момента.

– Ты знаешь, кто ты есть. У тебя работа, жизнь. Тебе не нужен я, чтобы самоутвердиться.

Меня захлестнуло странное, внезапное сочувствие к Миранде. Они десять лет вместе. Неужели могут быть отношения глубже, теснее? Но под сочувствием, под ощущением вины… да, под ними таилось темное, запретное удовлетворение. Все эти годы играть роль наперсницы, компаньонки, второй скрипки, дублерши. И вот я оттеснила ее, выдвинулась на первый план.

Что-то его разбудило. Тело напряглось, готовое атаковать, мозг пытался осознать причину. Что-то вырвало его из алкогольного забытья, сердце бешено колотилось. Он всмотрелся в сумрак. Кругом битое стекло. Вспомнил… прежде чем отключиться, он швырнул стаканом в телевизор, так приятно было слышать звон. Звон, хоть на миг заглушивший шум из Охотничьего Дома. Гремевшая там музыка словно издевалась над его «праздником» – бутылкой виски и гнетущим зрелищем чужого веселья на экране. Он высосал последние капли из бутылки и вскоре с благодарностью отключился.

Стук в дверь. Громкий, как выстрел винтовки. Он замер, насторожился, точно зверь.

Стук повторился. Не послышалось. Нащупал часы. Четыре. Кому он мог понадобиться в четыре утра? Хитер? Наверное, ей нужна помощь.

Он открыл дверь. Блондинка, та, красивая. Только сейчас выглядит так себе, вся какая-то потрепанная: роскошное золотое платье мятое и перепачканное, по лицу расплылась косметика.

– Привет. – Она покачнулась. – Простите, надеюсь, не помешала.

Он был пьян, но она еще пьянее. Эта мысль его отрезвила.

Она заглянула в дом:

– Ух ты. Да тут пусто. К-какой… минимализм.

– Вам сюда нельзя.

Он попытался загородить проход, но она протиснулась мимо него.

– Шампанское! – Она взмахнула бутылкой. «Дом Периньон», действительно шикарная штука. – Вы же составите мне компанию, правда?

Он уловил знакомый дымный запах ее духов, сквозь который пробивалось кисловатое зловоние.

Он был зверем, изгнанным из норы, зверем, у которого отобрали безопасное место. Она поставила бутылку, подошла вплотную, пригнула его голову и поцеловала. Рот был тоже кислым, но дымный запах обволакивал, перекрывал остальные запахи. Ее юркий язык сновал у него во рту, она прижималась к нему всем телом. Как давно у него это было. Он чувствовал, как нарастает желание, смешанное со злостью. Пальцы ее нашли ширинку, расстегнули молнию, нырнули внутрь. Другая рука ерошила ему волосы.

– Нет, – сказал он, в голове окончательно прояснилось.

Она отстранилась:

– Что?

– Нет, – повторил он.

– Да иди ты нахер! Не говори, что ты не хочешь. Хочешь, я же знаю.

– Я могу… приготовить вам чай, – сказал он, хотя понятия не имел, хватит ли у него сейчас сил даже на это.

Она рассмеялась, пошатнулась на своих блестящих каблуках, в глазах была злость.

– Не стоит. – И погрозила ему пальцем: – Я знаю, ты хочешь. Я видела, как ты смотрел на меня. Тогда, за ужином… вчера на стрельбище. Меня не обманешь. – Палец ткнулся ему в грудь. – Но ты боишься. Знаешь, кто ты? Ты гребаный трус .

Ярость и горе взметнулись в нем, совсем как тогда. Красный поток уже несся, набирал силу, преграда внутри слабела, слабела…

– Это из полиции, – сообщила я Дагу. – Они поймали Хайлендского Потрошителя. За много миль отсюда, значит, здесь он ни при чем. Это был кто-то другой.

Только теперь я полностью осознала реальность: убийца здесь, среди нас.

– И я сейчас кое-что слышала, когда была в туалете… – Тут я увидела, какое лицо у Дага. – Даг? Что с вами?

Он встал, прошелся по комнате, растер ладонями лицо с такой силой, что кожа покраснела. Глаза черные, бездонные. Он и утром выглядел ужасно, вспомнила я, но сейчас даже хуже. Хотя это, должно быть, нормально в свете произошедшего, это же он нашел тело…