Говард Лински - Поиск

― И кто вас прислал, милая? ― спросил он. ― Социальная служба?

― Я не из Службы Социального Обеспечения, ― от этого объяснения он, казалось, испытал облегчение. Она принялась рассказывать ему, зачем приехала, ожидая, что он в любой момент закроет дверь перед ее лицом.

― О, ладно, ― произнес он со спокойствием. ― Тогда заходите.

Хелен последовала за Полом Верити в крошечную квартирку. Здесь не было ни картин на стенах, ни украшений или безделушек. Место казалось голым, за исключением потрепанного дивана, кресла и небольшого кофейного столика, с лежащей на нем газетой. У него даже не было телевизора.

― Так вы хотите поговорить со мной о Сьюзан?

― Если вы не возражаете, ― ответила она. ― Я знаю, что обычно вы не соглашаетесь.

― Я не разговариваю с газетчиками, ― поправил он ее, ― но вы сказали, что помогаете полиции?

― Это верно, ― подтвердила Хелен.

― Так что вы хотите услышать?

― Вашу версию произошедшего, ― ответила она просто. ― Я так понимаю, вы родом не из деревни.

― Я из Ньюкасла.

Он жестом показал ей присаживаться, а затем пожал плечами.

― А теперь вернулся обратно.

Он тоже сел и, должно быть, понял, что она ожидает некого объяснения его переезду в Мейден-Хилл.

― До того, как я встретил Барбару, я был жалок, ― пояснил он. ― Я много пил, водился с дурной компанией, а она заставила меня понять, что, если я хочу иметь достойную жизнь и работу, семью... с ней... тогда я должен разобраться в себе. Я должен перестать беспробудно пить, садиться в ворованные и угнанные тачки и повзрослеть.

Он умолк, как будто вспоминал тот разговор, теперь уже очень далекий. Хелен хранила молчание и позволяла ему продолжать.

― Она поговорила со мной, а я впервые прислушался и завязал. Я перестал общаться с друзьями, которые промышляли тем же, что и я, даже с собственным братом, и мы переехали из Ньюкасла в Мейден-Хилл. Это было самое безмятежное место из виденных мною. Я нашел работу и держался за нее, ― его голос казался искренне удивленным, ― из-за нее, потому что больше всего на свете я не хотел подвести ее, а впоследствии и появившуюся у нас дочь. Я нес ответственность, ― а затем он тихо добавил: ― Какое-то время, ― в последних трех его словах сквозила такая грусть, что у Хелен защемило сердце от жалости к этому мужчине.

― Так мы и жили годами. Если бы Сьюзан не пропала, у нас все было бы хорошо. Я даже ходил в церковь. Я вставал на колени, молился и клялся Богу, что стану лучше, если он оставит мне Барбару.

Он вздохнул.

― И, конечно же, нас благословили. Сьюзан была такой красивой, что люди говорили, что она не может быть моей, ― он улыбнулся при воспоминании, ― но она была моей... и Барбары, конечно.

Затем улыбка покинула его глаза.

― Когда мы потеряли ее, то, как будто потеряли в тот момент все.

― Вы никогда прежде об этом не говорили, ― сказала Хелен. ― Публично, имею я ввиду.

Она задавалась вопросом, почему сейчас он так откровенен.

― Не газетчикам, нет. Не говорил. Да и зачем? Это личное, но вы пытаетесь докопаться до истины, ― сказал он. ― Вы работаете с полицией. Так вы сказали? ― его слова бросали ей вызов.

― Так и сказала, да, работаем с полицией, ― заверила она его. ― Можете позвонить сержанту Брэдшоу, если хотите.

― Не стану. Вы не похожи на других, тех из Лондона, желающих рассказать о моих печалях на своих первых полосах. Зачем бы мне с ними разговаривать?

― Вероятно, чтобы рассказать свою версию событий, чтобы предотвратить некоторые обвинения? ― начала она, пытаясь быть деликатной.

― Вы думаете, мне есть дело до того, что обо мне говорят? Вы считаете, хоть что-то из этого имеет хоть какое-то значение?

Он подразумевал по сравнению с его утратой.

― Они говорят, что в то утро в вашем доме произошла ссора.

― В нашем доме каждое утро происходили ссоры, ― уступил он. ― Нас было трое, а ванная комната всего одна, ― пояснил он, как будто то было причиной большинства их споров. ― Ничего больше: семья, в которой каждый хотел собраться первым.

― Но в тот день вы не пошли на работу?

― Я был болен, ― ответил он. ― Люди болеют. У меня была сраная простуда, и полиция в то время об этом знала. Я все еще был простужен, когда они впервые пришли насчет Сьюзан. В этом не было никакой тайны. Просто я не испытывал необходимости поделиться об этом с прессой.

Пол Верити выглядел как мужчина, который сдался давным-давно. Может быть, поэтому ему было все равно, что о нем пишут.

― Мистер Верити, ― спросила она, ― вы считаете, что Сьюзан похитил Эдриан Уиклоу?