Франк Тилье - Лука, или Темное бессмертие

Шарко был опустошен, но остался крепко стоять на ногах – ему уже столько раз приходилось сталкиваться с мраком. Он почувствовал руку Люси у себя на спине, мягкий толчок, который заставил его двинуться дальше, чтобы обнаружить второй труп, потому что это была его работа и если он не сделает ее, то кто же его заменит? Поэтому он свернул вправо, чтобы посмотреть на второй цилиндр. Посветил в глубину помещения. Сначала увидел виселицу, веревку, потом длинный прямой неподвижный силуэт в цилиндрической тюрьме. Она тоже была голой и вращалась вокруг собственной оси, ее ноги не касались дна.

Шарко не понял такого положения тела, он не был уверен, что правильно все рассмотрел.

Он подошел ближе.

Шея Флоранс была охвачена ее непромокаемыми спортивными штанами с надутым воздухом и завязанными узлом брючинами. Одежда служила спасательным жилетом и держала ее голову над водой. Молодая женщина была неподвижна, веки опущены, вытянутые в одну линию губы сомкнуты, как у восковой куклы.

Шарко почувствовал, как выплеск адреналина подстегнул его, будто удар хлыста.

– Возможно, она еще жива! Люси, врача, быстро!

Люси кинулась вверх по лестнице, а Шарко метнулся в отделенную занавесом часть помещения и вернулся со стремянкой, которую заметил, когда входил. Он установил ее и полез по ступеням. Ему хотелось в это верить, хотелось, чтобы она была жива. Быстрыми движениями он вырвал трубу и двумя руками отвинтил широкую крышку.

– Я вытащу ее оттуда. Страхуйте, чтобы я не упал.

Перегнувшись, сохраняя равновесие при помощи Жеко, который держал его за лодыжки, он подтащил тело к себе, взял под мышки и вытянул:

– Ну же, Флоранс… Ну же…

Им удалось спустить ее, Шарко снял свою куртку, постелил на пол и положил на нее Флоранс. Затаив дыхание, он встал на колени, погладил бледное лицо, откинул назад мокрые волосы. От тела исходил холод пшеничных колосьев, когда их косят ранним росистым утром; ее кожа приобрела мертвенный блеск, а губы – бледно-фиолетовый оттенок. Шарко взглянул на ее грудь, приложил к ней ухо. Его глаза затуманились, когда он различил признаки жизни.

– Сердце бьется! Она дышит!

Та, кто в силу обстоятельств была наиболее уязвимой, выжила.

В последнем порыве к жизни Флоранс инстинктивно прибегла к способу, знакомому путешественникам и тем, кто несет службу в водной среде: набрать воздух в брюки с завязанными штанинами, стянуть их в талии шнурком или ремнем, а потом засунуть голову между двумя плавучими сосисками и ждать помощи. Изнуренная, она так и заснула в вертикальной позе. А потом ее опустошенное и изголодавшееся тело впало в гипотермию.

Шарко сидел на полу возле стены подвала, опершись локтями в колени и свесив руки; в ожидании прибытия бригады специалистов, которая освободит тело Бертрана из водяной тюрьмы, он сорвал занавес и набросил его на цилиндр. Установленные законом процедуры требовали, чтобы он не прикасался к трупу до прибытия научной полиции. Добирающиеся с другого конца города техники из службы идентификации вот-вот должны появиться. Они уже наверняка пробираются по улицам в своей спецодежде, неся на вытянутых руках бесценное оборудование.

Научная фантастика.

Пустыми глазами он неотрывно смотрел на импровизированный саван. Конечно же, Бертран хотел сделать то же, что и его соседка по страданиям. Как и она, он разделся. Как и она, он попытался соорудить спасательный круг из своей одежды. Но Шарко помнил, как Бертран выдергивал нитки и наделал дыр в своем комбинезоне. Он лишил себя малейшего шанса на выживание. Какая грустная ирония судьбы…

Франк не осмеливался представить себе эти мучительные минуты. Как тот втягивает в последний раз воздух и в конце концов идет на дно от изнурения. А она, беспомощная, неспособная помочь, смотрит, как он тонет. Бертран наверняка изо всех сил бился о стенки, извергая из себя пузырьки воздуха. Наверняка проклинал ее.

Поговорив по телефону, Люси подошла и присела рядом со своим мужем; его мускулы были напряжены, а плечи сводило от тяжести.

– Звонил Жеко. Флоранс пришла в себя, когда ее грузили в вертолет. Они летят в больницу. По словам врача, она реагирует и будет вне опасности.

Шарко не ответил, даже не посмотрел на нее. Она помассировала ему затылок:

– Жеко попадет под свет всех прожекторов, но если Флоранс жива, то благодаря тебе, а не ему. Ты никогда не сдавался, всегда вел нас до конца.

– Благодаря мне? Она выжила, но что с ней станет? Она разрушена изнутри. Представь весь травматизм ее заточения, что она видела и пережила с Бертраном. Ей предстоит узнать, что ее мать убила человека и находится в тюрьме. Она не сможет больше выйти из дома, не будучи узнанной, она останется той, которая не умерла. И ей придется жить с этим до конца дней. – Он кивнул на накрытый цилиндр. – А его жена, ты о ней подумала? Одна, без малыша, да еще с висящей над ней историей с суррогатным материнством. Какое у нее будущее? Мы могильщики. Мы хороним то, что должно быть похоронено, и сразу переходим к другим делам, оставив позади людей в трауре. Я сыт этим по горло.