Франк Тилье - Лука, или Темное бессмертие

– Итак, подведем итоги: ты выкопал яму в чаще леса, накрыл ее доской и всякой растительностью. Этакая… невидимая яма. Верно?

Никакого ответа.

– А мы внутри ее находим бедолагу, искусанного псом, который непонятно как перемолотил ему половину костей, вырвал горло и выгрыз печень. Так объясни нам: если виноват не ты, то кто? Святая Инквизиция?

Прост вялой и влажной рукой взял одну из фотографий. Потом другую, где крупным планом были видны укусы.

– Кости размолочены, вы говорите?

– Большая берцовая, локтевая, лучевая… просто в порошок стерты.

– Я знаю только одну собаку, которая на такое способна…

Он отвел глаза от фотографии, его зрачки расширились. Он уставился на какую-то воображаемую точку на столе.

– Когда мы в первый раз встретились, я еще в жизни не видел такого здоровенного стаффа… Клянусь, это чертово чудище, а не собака. В холке немногим выше обычного, но такой накачанный, мускулы прямо прут отовсюду, как… как Шварценеггер, только среди псов. И морда в два раза шире, чем у нормальных. Клянусь, я не выдумываю. Ни одна зверюга против него больше пяти минут не выдерживала. Эта псина, она нечеловеческая.

– Вот странно-то, – бросил Николя. – А кто хозяин?

– Он называет себя Каратель.

Николя переглянулся с Шарко, у которого в голове тоже щелкнуло. Майор порылся в своей папке и извлек первое письмо Ангела. Человек в маске упоминал этот псевдоним. Я покажу вам, на что способны эти монстры, прячущиеся во Франции, со своими сбирами вроде Карателя. Теперь у них есть формальное доказательство наличия связи между двумя делами. Если Ангел знаком с Карателем, обратное тоже должно быть верно. Шарко закрыл папку и, подавшись вперед, уперся ладонями в стол:

– Выкладывай.

– Я с ним не знаком, не знаю, откуда он, этот тип очень осторожен. Я даже не смог бы сказать, какая у него тачка.

– А ты постарайся.

– Клянусь. Он увертливый, как уж. Лет сорока, бритый череп, настоящий здоровяк, не такой, как его пес, но тоже крепкий. Всегда в бомбере цвета хаки. Смахивает на скина. У него один палец отрезан, но он способен на… Я хочу сказать, он такое вытворяет своими руками. Его пальцы притягивают металл. Я не вру, сам видел. Он проводит пальцами над болтом или гайкой, и они к нему приклеиваются.

– Ты сказал об отрезанном пальце. Котором?

Прост посмотрел на собственные руки:

– Кусок мизинца, на левой, кажется…

– Как у этого, – заметил Шарко, указывая на фото. – Продолжай.

– И ему всегда хочется чего-то оригинального, какого-то зрелища. Бои в подозрительных местах, очень уединенных, потому что своей собаке он голосовые связки не трогал и она рычит, как медведь. И места все время разные, и он всегда требует, чтобы ему заранее дали их осмотреть. Хочет, чтоб никто не видел его слишком уж странного зверя.

– Он приходит один?

– Ну да. Если ему не в кайф, он не появляется. Если чувствует лажу или что нет экзотики, тоже. Мы с Тони решили, что после заброшенных отстойников яма в лесу должна прийтись ему по вкусу. При каждой встрече мы настаивали, чтобы лучшие из наших псов померились с его бугаем. Классные ставки можно было сорвать, учитывая, как высоко он котировался. Но… большинство собак были разорваны в клочья.

– А яму вы когда сделали?

– Да уже больше месяца назад. В начале октября. Мы ее использовали раза два-три для других боев, а потом забросили. Мы никогда на одном месте долго не остаемся, чтобы… чтобы не замели.

Шарко уже набросал про себя начало сценария. Тот тип, Каратель, задействовал яму для «личного пользования». Он привел туда человека с татуировкой и бросил в яму вместе со своим стаффом. А люди смотрели…

– Как вы связываетесь между собой? Когда ты снова должен его увидеть?

Прост заколебался, потом глянул на камеру и снова на копов:

– А какой мне прок, если я его сдам?

Николя положил руку на плечо подследственного и впился пальцами в дельтовидную мышцу. Тот вскрикнул. Коп проигнорировал протесты адвоката:

– Нам плевать на твой бизнес, Прост, на то, как ты добываешь себе этих псов и какую судьбу им готовишь. Даже если нас блевать тянет от того, что ты творишь, мы готовы дать тебе кое-какое послабление. Ограничить пункты обвинения только собаками и устроить так, чтобы ты выпутался без особого ущерба. А, майор?

Шарко кивнул.

– Нам нужно кое-что посерьезнее. И если ты не выложишь все прямо сейчас, мы вытянем это из твоего горла разводным ключом. Твое задержание станет нескончаемым. Сорок восемь часов, плюс двадцать четыре, плюс двадцать четыре, такие у нас тарифы за организованную преступность, преступление с применением пыток, акты варварства…