Франк Тилье - Лука, или Темное бессмертие

Николя поверить не мог. Одри сумела справиться с шоком, загнав его внутрь, но боль той ночи никуда не делась: она просто перешла в спящий режим, а чуть позже проросла в форме синдрома посттравматического стресса.

– Да, я работаю с ней. Спасибо, Тибо. За мной не пропадет. И этого разговора никогда не было.

Он дал отбой и уставился на пустую улицу перед собой. Вспомнил Одри у себя на барже, в ночь, когда истекал ультиматум. Ее забытье, и как она твердила ему на ухо его имя… Николя… Но его ли она имела в виду или мужчину, умершего 14 июля 2016 года?

Он подумал еще, вспомнил о долгом отсутствии сообщений на странице Ролана Казулуа после теракта. Его отъезд на Таити. Пламенную переписку между ним и Одри. О Николя Суларе никогда и речи не было.

Кто был человек, умерший в ту ночь? А тип с рыжей шевелюрой? Сулар и Казулуа были знакомы? Может, Одри вела двойную игру? Два дружка, две параллельные личные жизни?

Николя не хватило времени довести размышления до конца: позвонил Паскаль. Он приехал на место встречи, в сотне метров от нужного адреса.

Загадке Спик придется еще немного подождать.

Николя и Паскаль пешком двинулись по тротуару. Минут через десять Белланже остановился у бара, где продавали сигареты. Он указал пальцем на расположенный справа от них перестроенный под многоквартирный четырехэтажный дом с белым фасадом:

– Вон то белое здание. Она живет на третьем.

– Одна? С кем-то?

– Откуда мне знать.

– Не много же тебе известно.

– Да уж. Схожу куплю сигареты… Подожди.

Две минуты спустя он прислонился к телефонному столбу и прикурил сигарету, не сводя глаз с белого фасада.

– Сейчас шесть вечера, – бросил Паскаль. – А если ее там нет?

– Пристроим наши задницы в кафе и будем ждать. А если кафе закроется, пристроим те же задницы в машины. Мне необходимо заполучить эту девчонку сегодня.

Паскаль выразил свое раздражение, присвистнув носом:

– И позвонил ты, конечно же, мне.

– Мне требовался здоровяк, на всякий случай.

– А когда мне тренироваться, а? С самого начала этого дела я не переступал порога спортзала.

Николя сделал несколько затяжек и раздавил окурок о металлический мусорный бак:

– Вот помрешь, тогда будешь качаться сколько влезет. Ну, пора.

Они быстро перешли на другую сторону и осмотрели домофон, оборудованный миниатюрной камерой. Николя нажал подряд на все кнопки, кроме той, на которой было обозначено: «Анна Шуграни, 3-й этаж». Кто-то в конце концов открыл.

– Останься у домофона, – бросил Николя, придерживая дверь открытой. – Через две минуты позвони к ней. Скажи, что продаешь пылесосы.

– Я что, похож на продавца пылесосов?

Николя заблокировал створку рекламным проспектом, проверил имя на почтовом ящике, взбежал на третий этаж и зашел в холл. Приложил ухо к двери Шуграни. Никаких звуков, и такая же тишина, когда зазвонил домофон. Ее там не было. Он торопливо спустился, мужчины вернулись в тот же бар, заказали кофе и уселись так, чтобы был виден вход в дом.

Николя воспользовался свободным моментом, чтобы позвонить Ясину и узнать новости о своей барже. Швартовы пока держали, но из-за напора течения и высокого уровня воды верхушки причальных палов терлись о корпус. По словам Ясина, трение вызывало странные металлические звуки, а нанесенные им царапины были видны с берега. Николя попросил его сделать фотографии и прислать. Через пять минут он их получил.

– Твою мать!

Паскаль протянул руку, чтобы посмотреть на снимки, увеличил, оценил широкие процарапанные полосы, которые даже издалека виднелись на корпусе.

– Похоже, ты попал на бабки.

– Ты всегда найдешь, чем утешить…

В каком состоянии он найдет свое судно? Николя помолился, чтобы спад начался как можно скорее, и предпочел сменить тему:

– Скажи, что ты думаешь о Спик?

Паскаль допил чашку, которая казалась смешной в его широких ручищах. Правый уголок его верхней губы пополз вверх. Николя уставился на него во все глаза:

– Что это за мафиозная улыбочка?

– Да так, ничего.

– Кончай нести хрень. Ты никогда не умел врать.

Паскаль хотел увильнуть, но поздно: Николя вцепился намертво.

– Тут такое дело… утром в воскресенье… Мы были в Бастионе с Франком, разбирались с бумагами. Ты тогда уехал на Опаловый берег.

– И?

– Ну вот… Мы вывели на экран камеру, которая выходит на порт Ван Гога. Было около десяти утра. Просто хотели глянуть, как там твоя баржа. И тут увидели женщину, сидящую на скамейке у самой кромки поднявшейся воды, лицом к твоему судну. Это была она, Николя. Одри Спик.