Майкл Корита - Те, кто желает мне смерти [litres]

Впрочем, огонь уже распространялся. Уже убегал от него во все стороны расширяющимся кругом – пересушенная солнцем трава быстро разгоралась. Джейс встал, посмотрел вверх на скалы и увидел, как Ханна Фабер поднимает руку с вытянутым вверх большим пальцем. И только тогда побежал – подальше от своего собственного пожара, обратно к ней.

– Говорил же, что у меня получится! – крикнул Джейс, подбегая к Ханне. Он совсем запыхался и хватал ртом воздух.

– Никогда не сомневалась в тебе, дружок. Ты только что спас несколько человеческих жизней. А теперь вы оба спускайтесь туда и разворачивайте убежище – там, откуда ты начал.

– Он дотуда не доберется, – возразил Джейс. – Теперь там нечему гореть. Все как вы сказали.

– Верно, – ответила она ему. – Но так положено, Коннор. По правилам положено. Правила требуют развернуть укрытие, просто на всякий случай.

– Тогда зачем передвигать…

– Потому что так надо, – отрезала Ханна. – Я в полном порядке. Посмотри сюда! Здесь нечему гореть. Это просто камень. Я могу просидеть здесь хоть весь день. Немножко припечет, но я буду в порядке.

– Ладно. Тогда мы все можем тут остаться.

– Коннор… – Ханна нахмурилась. – Мне нужно, чтобы ты ей помог. Мне нужно , чтобы ты это сделал.

Он бросил взгляд на Эллисон, потом на Ханну, потом перевел его обратно на огонь. Тот набрал уже полную силу, раздуваемый ветром; первые языки пламени выбрались на склон, метнулись навстречу камням и тут же сникли. Но следующий за ними по пятам основной пожар был уже совсем близко.

– Закончи дело, – сказала Ханна. – Нельзя все бросать на полпути. Пойди помоги ей перенести укрытие.

Джейс ничего не сказал. Не мог подобрать слова, не говоря уже о том, чтобы произнести их. Он знал, что она лжет ему. По крайней мере, отчасти.

– Как развернете, залезайте обратно, – приказала Ханна. – Коннор, ты тоже залезай и на сей раз оставайся там . Я в полном порядке. Знай, что я в порядке, я никуда не денусь. И спасибо тебе. Ты спас людей. Ты пока этого не понял, но я заверяю тебя, что ты это сделал.

– Тогда нам не надо спускаться и…

– До тебя до сих пор не дошло, почему я остаюсь? – резко спросила она. – Я здесь, чтобы убедиться, что вы забрались в укрытие и остаетесь там. Оба. А теперь послушай меня. Ты не вылезаешь из укрытия до тех пор, пока не услышишь мою команду. Ты должен мне это пообещать. Может показаться, что все кончилось, что огонь прошел, но ты не можешь точно этого знать – только не изнутри. Ты не будешь знать, чему доверять. Так что жди, когда старший команды тебя выпустит, хорошо? А в данный момент, дружок, за старшего тут я. Жди моей команды.

Они успели развернуть укрытие среди пепла, прежде чем пожар вырвался из леса на открытое пространство. Ханна наблюдала за его приближением и знала, что теперь все будет зависеть от ветра.

Они с Ником только раз говорили о возможности погибнуть в огне. Это было в день, когда он признался, что никогда не развернет огнестойкое укрытие, что ему не по вкусу сама эта идея. Она стала спорить с ним тогда, уверять, насколько это глупо, доказывать, что пытаться убежать от лесного пожара – это все равно что пытаться увернуться от руки Господней: заранее знаешь, что у тебя ни шанса, так зачем и пробовать? Все, что от него останется, объявила она, это все лишь очередной крест на горе. А его ответ, с хитроватой улыбочкой, разрядившей спор, прежде чем тот успел перерасти в ссору, заключался в том, что сдаваться он все равно не намерен – постарается, чтобы его крест оказался выше всех остальных.

«Я и в такой гонке хочу оставаться победителем, – объявил тогда Ник. – Хочу, чтобы меня хотя бы похоронили повыше. Так что когда будешь меня хоронить, высоко лезть придется». Правда, из-за того, что он остался, чтобы засунуть ее в укрытие, его крест у Пастушьей горы стоит теперь ниже всех остальных.

Ханна сейчас не могла бежать даже при всем желании, но такого желания у нее и не было. Нужно продолжать наблюдение. Это ее долг, ее обязанность перед ними.

Господи, какая величественная картина! Плотная тридцатифутовая стена оранжевых и красных танцоров, извивающихся в безумной пляске! Она рассеянно подумала, не оценил ли кто-нибудь из ее бывших сотоварищей эту красоту под конец. Ник, скорее всего, оценил. Такое совсем не исключалось.

Она знала, что пожар ускорит темп, как только вырвется из-за кромки леса, но успела позабыть, с какой быстротой он может мчаться. Огонь несся вверх по склону просто с поразительной прытью. Над большей частью мира властвует сила тяготения, но над огнем она не властна. Языки пламени вырвались из леса в поисках того, что должно было оказаться густыми зарослями сухой травы.