Майкл Корита - Те, кто желает мне смерти [litres]

Они все еще не бежали. Да что это за дьявольщина, что с ними такое? Итан спас их, черт побери, он зашел так далеко, дрался как зверь и победил, он завалил этого сукиного сына, а они не отблагодарили его даже тем, чтобы попросту броситься в бегство?! Пожар теперь ревел во всю мощь, Итану казалось, что от этого рева содрогаются скалы под ним, и он обреченно подумал, что там, внизу, все гораздо хуже, все гораздо страшней, и убить Джека было недостаточно, чтобы их выручить, потому что он не мог убить огонь. Они уже сдались, и Итан больше ничегошеньки не мог поделать – мог только наблюдать.

Он не хотел за всем этим наблюдать. Отказывался становиться свидетелем того, как все это закончится. Но хотя в любую секунду был готов попрощаться с ними и оторвать глаз от прицела, все смотрел и смотрел, как заколдованный.

Они вытащили какую-то странную серебряную палатку. Похоже, примерно из такого же материала, как компактные термоодеяла, которые он раздавал каждой группе. Потом наконец понял, что это такое: индивидуальное огнеупорное укрытие, какими снабжают пожарных на линии огня. Откуда оно у них взялось, совершенно непонятно – не похоже, чтобы такие средства защиты входили в стандартное оснащение наблюдательной вышки, – но оно у них имелось.

Пока он наблюдал, Ханна и Коннор о чем-то спорили, мальчишка в итоге залез внутрь, а потом и его жена последовала за ним, присоединившись к нему под серебристой покрышкой, а другая женщина так и осталась сидеть в луже собственной крови рядом с мертвецом – в ожидании, когда присоединится к нему.

«Нужен еще один выстрел, – подумал Итан. – Это будет для нее только лучше. Быстрее».

Но он никак не мог заставить себя.

Кровь опять затуманила прицел, смыла со светлого кружка перед глазом фигурку женщины, и это было последнее, что он запомнил.

Так нельзя умирать. Джейс знал это еще до того, как забрался в укрытие, а оказавшись внутри и больше не видя Ханну, уверился в этом окончательно. Было бы гораздо лучше для всех них просто сидеть и ждать, и ей нельзя было оставаться одной – никому из них нельзя было. Сейчас прямо как тогда в карьере – прячься и жди, и если ему предстояло умереть таким вот жутким образом, то лучше было бы умереть давным-давно.

– Я вылезаю, – объявил он.

– Нет, никуда ты не вылезаешь! – отозвалась Эллисон, крепко обхватывая его обеими руками, и он начал вырываться, пинаясь и изворачиваясь. Она боролась с ним, пока они не услышали голос Ханны:

– Коннор! Коннор! Вылезай оттуда! Быстро!

– Послушайте ее! – выкрикнул он. – Дайте мне сделать, как она говорит!

Либо Эллисон Сербин сдалась и отпустила его, либо он сам наконец от нее вырвался – Джейс так и не понял, – но это было уже не важно. Он опять оказался за пределами этой жуткой ловушки, опять в окружающем мире, и хотя это был совершенно ужасный мир, наполненный запахом дыма, жаром и кровью, здесь было куда лучше, чем в тесном пространстве под хрусткой серебряной тканью. Едва высунувшись наружу, он чуть не уткнулся лицом в то, что осталось от головы Джека Блэкуэлла – фактически от нее мало что осталось, – и ощутил странную дикарскую радость, хотя от подобного зрелища ему сразу стало дурно.

«По крайней мере, он не добрался до меня! Никто из них не добрался!»

Но это был пожар его брата. Он сам так сказал.

– Ты говорил мне, что умеешь разводить костер, – обращалась к нему тем временем Ханна. – Сказал, что ты в этом деле спец.

Он совершенно не понимал, о чем это она. Просто повернулся к ней и кивнул.

– Ты правду мне сказал? – Ее голос звучал настойчиво, глаза были чистыми впервые с того момента, как пули попали ей в ноги. – Только не ври мне сейчас . Ты сможешь зажечь огонь и сделать это быстро?

– Да.

– Тебе нужно это сделать.

– Что?!

– Это твой единственный шанс, – сказала Ханна. – Ты можешь спасти себя и спасти ее. Но, дружок, ты должен сделать это грамотно, и сделать быстро.

Джейс опять кивнул. В голове ощущалась странная легкость, и он был рад, что стоит на четвереньках, надежно заякоренный на земле.

– Послушай меня, – продолжала она. – Ты ведь тот, кто не делает ошибок, верно? Сейчас тебе ни в коем случае нельзя наделать ошибок. Тебе нужно слушать и делать в точности, как я скажу. Если ты это сделаешь, то обязательно попадешь домой. Обещаю.

– Я слушаю.

– Хорошо. Видишь вон ту полянку? Вон ту небольшую площадочку?

Он проследил за направлением ее пальца. Ханна указывала на то последнее, что оставалось между ними и пылающими деревьями. На полоску увядшей травы ярдах в ста от них и всего ярдах в пятидесяти от пожара.