Линкольн Чайлд - Стихи для мертвецов [litres]

Пикетт сделал паузу. Молчание продолжалось.

– Суть в том, агент Пендергаст, что ваше представление об этике противоречит моему. Я просто не могу руководить офисом, в котором работает фрилансер вроде вас и делает все, что взбредет ему в голову, наплевав на иерархию. Вы меня понимаете?

– Понимаю.

– Вы можете сказать что-нибудь в свою защиту?

– Нет.

– Агент Колдмун, если у вас есть какие-то соображения в связи с тем, что вы сейчас услышали, изложите их.

Колдмуна удивила мягкая уступчивость Пендергаста. Если она и в самом деле была такой мягкой, то как объяснить язвительное замечание минутной давности о тридцати сребрениках? Но, слушая торжествующий голос Пикетта, Колдмун еще больше удивился тому, что с ним самим происходило что-то непонятное. Он начинал злиться: на себя – за то, что позволил собой манипулировать и оказался в такой ситуации; на Пендергаста – за его скрытный характер и неординарные методы; но более всего на Пикетта – за то, что вынудил его нарушить один из самых священных кодексов ФБР – кодекс преданности напарнику. Это было неправильно. Как бы на него ни давили, он не должен был соглашаться на игру Пикетта, и винить в своем согласии он мог только себя. Но для начала Пикетт не должен был ставить его в такое положение.

– У меня есть одно соображение, – заговорил Колдмун.

– Я слушаю.

– Это соображение состоит в том, что я на сто процентов поддерживаю моего напарника. Если вы отстраняете его от дела, отстраняйте и меня.

– Что? Вы с ума сошли?

– По-моему, то, что я сейчас сказал, вполне понятно и логично.

– Что ж, я буду… – Пикетт замолчал, но через несколько мгновений снова раздался его резкий голос: – На протяжении всего следствия вы были не согласны с методами его ведения Пендергастом. Вы говорили, что он тратит ваше время, отвлекаясь на не имеющие отношения к делу побочные вопросы. Вы попусту потратили время на полеты в Мэн и Итаку, а теперь попусту тратите его на эту бесполезную аутопсию. И в то же время вы выступаете в его защиту, исходя из ложно понятого чувства преданности. Что ж, если вы этого хотите, я переведу в Солт-Лейк-Сити вас обоих. Дело чрезвычайно важное, и мне не составит труда найти высококлассных агентов, чтобы они довели его до конца. Вы этого хотите?

– Да, сэр, именно этого.

– Так тому и быть. Я вылетаю для официального оформления моих распоряжений.

Телефон замолчал.

Колдмун повернулся и встретился взглядом с Пендергастом.

– Вам не обязательно было делать это.

– Нет, обязательно. Я это заслужил. Согласился шпионить за напарником… я полагаю, вы, вероятно, поняли, что происходит.

– Я подозревал это с самого начала.

Колдмун безрадостно рассмеялся:

– Ну конечно!

– Вы хороший человек, агент Колдмун.

– Черт, в Солт-Лейк-Сити не так уж и плохо. Мне всегда нравился Запад. Флорида слишком плоская. И слишком зеленая.

Они помолчали секунду, потом Пендергаст показал на дверь в секционную:

– Прежде чем собирать вещички, мы вполне можем выслушать выводы доктора Фоше.

Они вошли в секционную в тот момент, когда Фоше начала укладывать инструменты.

– Джентльмены, я хочу показать вам кое-что. Пожалуйста, подойдите сюда.

Колдмун и Пендергаст встали по разные стороны стола, а Фоше отрегулировала свет, направив его на переднюю часть шеи.

– Я попытаюсь описать это с точки зрения непрофессионала, – сказала она. – Но сначала позвольте мне заметить, что первоначальная аутопсия, как и в случае с телом миз Флейли, была проведена в лучшем случае поверхностно. А теперь, держа в памяти это мое соображение, скажите: вы видите отметины здесь, здесь и здесь?

Она показала на несколько очень слабых кровоподтеков.

– Они были вызваны сдавлением – если верить отчету коронера – от связанной в петлю простыни, на которой Бакстер предположительно повесилась, привязав ее к штанге для занавески. При таком повешении эти синяки вполне естественны. Вы пока понимаете меня?

Колдмун кивнул.

– Далее, вот здесь… – Фоше показала на кость в форме подковы, обнажившуюся в верхней части шеи, – находится подъязычная кость. Как вам известно, у Флейли эта кость была сломана. В ее случае кость сломалась посередине, что называется, в теле кости. То же самое мы видим и здесь. И опять же это типично при самоповешении. – Она сделала паузу. – Кроме того, имеются переломы в двух больших рогах, здесь и здесь, которые образуют крылья подъязычной кости. – Она выкатила небольшое увеличительное стекло на креплении. – Так вам будет лучше видно.