Линкольн Чайлд - Стихи для мертвецов [litres]

Морз посмотрел на него с удивлением и подозрением:

– Ты знаешь об этом?

Смитбек пожал плечами, словно дело было незначительное. В конечном счете убийства не входили в круг его репортерских интересов.

– Разумеется. Иначе Пендергаст не приехал бы сюда.

– Пендергаст?

– Ага. Мы со специальным агентом Пендергастом давно знакомы.

Это была та самая крупица информации, и отчасти она была правдивой. Его брат много раз говорил о Пендергасте в диапазоне тонов от разочарования и страха до восторга. Роджер несколько раз встречался с Пендергастом: в первый раз на свадьбе Билла, а потом – когда Билла убили и Пендергаст расследовал убийство. В последний раз Роджер видел агента ФБР на похоронах Билла. И потому, увидев два дня назад на кладбище худую, облаченную в черное фигуру, он не только крайне удивился, но и получил подтверждение своим догадкам о том, что речь идет о серийном убийце. Пендергаст не ответил Смитбеку на его вопрос, но, вообще-то, это было и не обязательно.

Подозрение исчезло с лица Морза, но удивление осталось.

– И этот Пендергаст много тебе сказал?

Расчет Смитбека оказался правильным: сержанта это дело интересовало не меньше, чем его самого. Но двигаться тут надо было осторожно. «Доверяй своей печенке».

– Не так уж много. Про эту странную фигню на кладбищах.

К облегчению Смитбека, Морз кивнул.

– «Странную» не то слово, – сказал коп, когда перед ним поставили новую банку джина с тоником. – Эти записки явно писал псих. Я о чем говорю: кто бы еще стал подписываться таким идиотским именем?

«Черт. Пришла пора импровизировать».

– Да, – сказал Смитбек со всей возможной беспечностью. – Когда я впервые об этом услышал, то подумал: парень морочит вам голову. Как Джек-потрошитель или что-то в таком роде.

Морз фыркнул:

– По крайней мере, «Джек-потрошитель» звучит круто. А что такое «мистер Брокенхартс»? Это как же крыша съехала?

– Серьезно съехала.

И Смитбек быстро, как только посмел, опустил глаза и впился зубами в сэндвич, чтобы скрыть торжествующее выражение. Он не только получил подтверждение своих догадок и вытащил огромную рыбу (а то, что преступник называл себя «мистер Брокенхартс», было огромной рыбой), но еще и мосты не сжег. Морз будет считать, что его, Смитбека, информация восходит к Пендергасту.

Он солгал, но только для того, чтобы узнать правду. И сделал это так тонко, успешно используя игру «Ультиматум», что обе стороны его отца гордились бы им.

– Как бургер? – спросил он сержанта, пережевывая морского окуня.

Две записки, испачканные кровью, лежали под ярким светом между предметными стеклами на столике стереомикроскопа. Агенту Колдмуну записки представлялись страницами редкого манускрипта. Эксперт-криминалист по документам (в майамском офисе имелся специалист, который не делал ничего иного, только анализировал клочки бумаги) был невысоким человеком лет сорока, плотного сложения, с бритой головой, телом тяжелоатлета и татуировкой на запястье, выглядывавшей из-под манжета лабораторного халата. Звали его Брюс Янетти. Несмотря на слегка гангстерский вид, ему удавалось источать дух этакого мудреца, хранящего в себе познания в области, о существовании которой другие просто не подозревают.

Пендергаст взял бразды правления в свои руки, и Колдмун, еще не пришедший в себя после стремительного однодневного путешествия в Итаку и обратно, снова вынужден был прятать свое восхищение хамелеоновской способностью этого человека находить общий язык с людьми, принадлежащими к совершенно разным слоям общества, действуя грубо или по-дружески, надевая разные временные личины, каких требовала ситуация.

– Чертовски нелегко было вытянуть у местной полиции эти два письма, – сказал, а точнее, похвастался Янетти, после того как Пендергаст попросил эксперта устроить ему экскурсию по лаборатории и с огромным вниманием выслушал все, что пожелал поведать Янетти о новейших технологических достижениях.

– Как мне это понятно, – сказал Пендергаст голосом, излучающим симпатию. – Рад, что эти письма теперь в руках столь компетентного человека. Скажите нам, доктор Янетти, что вам удалось обнаружить?

– Не «доктор», а «мистер», но спасибо за повышение. – Янетти рассмеялся. – Так вот, мы не нашли ни ДНК, ни отпечатков, никаких физических улик. Это очень тонкая бумага, сто процентов хлопкового волокна, отрезана бритвой или ножом «Экс-Акто» от листа гораздо больших размеров. Удельный вес тридцать два фунта, хлопчатобумажный верхний слой. Идеальная для письма: гладкая, почти глянцевая, с минимальным расползанием или разбрызгиванием. Химический анализ бумаги и ее покрытия указывает, что она почти наверняка бренда «Арчез», холодной прессовки, изготовлена в районе Вогез во Франции.