Влада Ольховская - Легенда о Зодиаке

На декорации коллекция в подвале не тянула, многие вещи были далеко не новыми и явно использовались регулярно.

— Все зависит от того, как сюда попадают женщины, добровольно или нет, — мрачно отозвался Леон.

По большому счету, в подвале не было ничего противозаконного. Как Леон ни присматривался, он не мог найти ни оружия, ни каких-либо лекарств или наркотиков. Похоже, здесь просто протекала личная жизнь Григорова… От человека вроде него можно было ожидать чего-то подобного. Он и не отрицал, что ценит власть. Разве не логично, что доминирование настолько его возбуждает?

Но если Леону это было более-менее ясно, то его спутнику — не очень. Ярик пнул ногой один из столов и мрачно спросил:

— Не понимаю, как бабы соглашаются на такое?

Леон собирался ответить — не потому что хотел, просто потому что как-то следовало ответить. Но он не успел, его опередил голос, донесшийся со стороны двери.

— Легко они на это соглашаются. Вы понимаете меньше, чем думаете.

Вячеслав Григоров вошел в подвал абсолютно спокойно, так, будто ничего особенного не происходило. Он выглядел как человек, которого совершенно не смущают два незнакомца в самой сокровенной комнате его дома. Он небрежно бросил на ближайшие деревянные колодки пальто из верблюжьей шерсти, опустился на складной стул и закинул ногу за ногу. Его лицо оставалось скучающе непроницаемым, и казалось, что он с трудом подавляет зевок.

Это сбивало с толку — такого Леон точно не ожидал! Странно было уже то, что они упустили Григорова, будто бы он намеренно крался сюда тихо. Но даже так, он должен был вести себя по-другому. Он бы возмущался, попытался убежать, они бы поймали его. А все сложилось черт пойми как!

Теперь он и Ярик стояли перед Григоровым, растерянные, почти смущенные, а он наблюдал за ними со снисходительностью хозяина положения.

— Что это такое? — наконец спросил Леон, обводя рукой комнату.

Вроде как он не имел права на такие вопросы — как и на любые другие. Да и вообще, беседу после взлома так не начинают! Но он должен был знать.

Григоров словно понимал это, он снова не смутился.

— Это все мое.

— Да уж понятно! Но женщины, которых ты заставляешь проходить через это.

— И снова вы не поняли, — прервал его Григоров. — Это все мое в том смысле, что это используется на мне. Я — принимающая сторона. А женщины, которые приходят сюда по моему приглашению, вполне довольны своим положением.

Если бы Леон знал психологию так же хорошо, как Анна, он бы, возможно, сразу понял это. Он разобрался бы, как человеку, идеально контролирующему всю свою жизнь, нужна некая отдушина, в которой он позволяет себе почувствовать абсолютную слабость и уязвимость. Быть неудачником в одно время, по желанию, чтобы не быть им никогда больше.

Но он психологию знал поверхностно и все происходящее в подвале находил сюрреалистичным. Вот только реальность под его представления о норме не подстраивалась, и ему все-таки пришлось признать правду, равнодушно изложенную Григоровым.

Гениальный финансовый консультант был мазохистом. Он никого сюда не притаскивал обманом и никого не насиловал. Все складывалось иначе: он платил профессиональным «госпожам», чтобы они приезжали в его дом и делали свое дело.

Естественно, он не хотел, чтобы кто-то узнал об этом. Если присмотреться, можно было заметить, что и теперь он смертельно бледен, он унижен, и каждое слово ему дается с трудом. Но он все равно говорил! Он вырывал из себя слова, как осколки стекла из-под кожи.

Этого Леон, как ни старался, не мог понять, однако Григоров объяснил сам:

— Изначально знал только этот хорек, а теперь знаете и вы. Все как было задумано.

Вроде как эти слова сами по себе не были ответом, и Ярика они озадачили. А вот Леон наконец начал понимать…

— Юпитер тоже знал?

— Да. Уж не знаю, как. Но он всегда находил способ выяснить то, что ему нужно.

Юпитер, в отличие от Леона и Ярика, не явился в дом Григорова сразу. Он повел себя умнее… или подлее, тут уж как посмотреть. Он нанял очередную госпожу, уговорив ее установить в подвале скрытую камеру. Таким образом он получил компромат на Григорова до того, как раскрыл карты.

— Я был у него на крючке, — неохотно признал Григоров. — Мы оба понимали: если это всплывет, мне конец. В моем деле все держится на уважении. А после того, что люди увидели бы там, уважения нет. Забавно, да? Не важно, насколько я умен и успешен. То, что я предпочитаю в сексе, намного важнее.