А. Гейджер - Не лги мне [litres]

Может быть, когда-нибудь. Тесса гадала, будет ли он скучать по своей прежней жизни музыканта. У нее было предчувствие, что рано или поздно он вернется на сцену. Но сейчас она знала, что эта поза не наигранна. Каждый день он страдал от головных болей. Она не знала, что является их причиной: напряжение или бездействие, когда он весь день проводил в фургоне.

Почему ей казалось, что он проявляет признаки агорафобии? Она проецирует? Он не был привязан к дому. Он чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы покинуть дом и поехать в Мексику. Но Тесса знала, что агорафобия может быть и более изощренной. Она видела, как он ищет поводы, чтобы остаться в фургоне с задернутыми шторами. Весь прошлый месяц он решал юридические вопросы, касающиеся окончания его карьеры. Почти все переговоры с юристами и бухгалтерами он вел по телефону. Единственным человеческим существом, с которым он общался лично, была она. Он слушал радио, но отказывался выходить в Интернет. Была еще одна проблема: он сбросил с горного склона их сотовые телефоны…

Может быть, именно так выглядела агорафобия в эпоху смартфонов.

Тесса вздохнула. Он не ответил ей, но она могла догадаться, что у него на уме. Она пожалела, что заговорила о Мори. Она знала, что это выведет его из себя.

– Эрик, – мягко сказала она. – Никто не говорит тебе, что ты должен его простить.

– Я просто не понимаю, – он поднял голову и посмотрел на нее. – Как ты можешь жить дальше, зная, что он все еще существует где-то во Вселенной… и не хочешь выследить его и раскроить ему череп?

Его руки снова сжались на руле. Тесса высвободила одну руку и прижала ее к груди. Она чувствовала, как вспотела его ладонь, – физиологическая реакция, вполне предсказуемая. Сработали надпочечники. Ладони стали влажными.

– Бей или беги, – сказала она. – Ты все время сражаешься, а я бегаю. Я была бы совершенно счастлива, если бы мне больше никогда не довелось столкнуться с Мори.

Он покачал головой. Его голос был низким и хриплым, но она слышала его достаточно ясно.

– Я не про Мори говорю. А про Блэра.

Тесса опустила голову. С тех пор, как ее выписали из больницы, прошел месяц, а она все еще отказывалась назвать имя своего преследователя. Она могла бы поговорить о Мори. Но не о Блэре. Полицейские продолжали приходить и задавать ей вопросы, но Тесса попросила их больше этого не делать. При желании они могли бы выдвинуть Блэру обвинения и без ее помощи. Она не хотела в этом участвовать. У нее не хватило бы духу сидеть перед ним в зале суда и смотреть ему в глаза.

Эрик знал, какого она придерживается мнения. Они уже не раз ссорились из-за этого. Почему ему нужно снова поднимать эту тему?

– Тесса, ты должна выдвинуть обвинения. Они отпустят его!

Она покачала головой.

– Мне плевать, что он спас тебе жизнь! – его взгляд стал жестким. – Он хищник. Он не должен быть исключением.

– Я знаю, но…

– Ты должна защитить себя, – он повернулся к ней, крепко сжимая обе ее руки. – Это должно быть на первом месте, перед добротой.

Так вот о чем он думал? Тесса подняла брови. Она предположила, что раньше это был ее девиз.

Ее взгляды на жизнь в одной цитате. Если бы только жизнь действительно была черно-белой. Конечно, она все еще верила в доброту. И в битвы тоже. Только вот «всегда» больше не было ее руководящим принципом.

Она высвободила руки и посмотрела через лобовое стекло в глубокую черную пустоту вокруг них.

– Дело не в доброте, – объяснила она. – А в том, что надо идти вперед.

Теперь Тесса это понимала. Нужно контролировать свои фобии. Нельзя всегда полагаться на суды и тюремные камеры. Она не сможет по-настоящему освободиться от Блэра Дункана, пока они оба живы, – пока она не найдет способ жить своей жизнью, не думая о нем каждый божий день.

Она посмотрела на Эрика. Он наклонился вперед, упершись лбом в руль и массируя пальцами основание черепа. Тесса потянулась к нему и притянула его голову к себе на колени.

– Сделай глубокий вдох, – приказала она, и почувствовала, как он делает вдох через ее колени. – Вот так. Задержи дыхание, пока я считаю. Тихуана раз… Тихуана два… Тихуана три… Тихуана четыре… Тихуана пять…

Когда он сделал упражнение, его плечи расслабились. Она успокаивающе провела пальцами по его волосам.

– Ну как? Лучше?

Эрик снова сел, потирая затылок.