А. Гейджер - Не лги мне [litres]

Эрик сидел за рулем фургона «Фольксваген». Он тихонько, чтобы не разбудить Тессу, дремлющую на заднем сиденье, напевал мелодию. Одними губами он пропел первый куплет своего последнего сингла: «Пистолеты на рассвете».

Эрик прикусил губу. Когда он писал эти стихи, он был полностью сосредоточен на Блэре, – и так зациклился на своей ненависти, что совсем не заметил, что его окружают и другие враги. Он выучил этот урок.

Сейчас это было не важно. После того как весь этот дым рассеялся, на тротуаре лежал окровавленный труп его карьеры. Лейбл выпустил сингл, но продажи были просто отвратительными. Фанаты постоянно писали в «Твиттере», что такие песни были совсем ему не свойственны. Эта песня была слишком злой. Слишком агрессивной. Совсем не похожей на то, что обычно писал @EricThorn, на его обычные чувственные милые песни, которые они так хорошо знали. Должно быть, ее написал кто-то другой…

Вчера он увидел, что по сети бродит хештег, и чтобы он попал в тренды, не понадобилось даже репоста от МЭТ.

#ПокаПокаЭрикТорн

2,1 млн. твитов

Эрик ухмыльнулся. Они не знали и половины того, что произошло.

Съемки клипа были приостановлены на неопределенный срок. Лейбл мог бы смонтировать уже отснятый материал, но у Эрика было такое чувство, что клип никогда не выйдет в свет. Какой в этом смысл, если он не будет заниматься его продвижением.

Ему все еще казалось, что это сон. После всех этих лет, что он провел, закованный в кандалы контракта… контракта, который сам он никогда не читал. Да и зачем ему это нужно было? Юридические вопросы решал его менеджер.

Эрик начал напевать чуть громче, барабаня пальцами по рулю.

Почему он так долго не мог обратиться в настоящую юридическую фирму? На прошлой неделе у Эрика была видеоконференция с целой командой юристов, и от того, что он узнал, его голова все еще шла кругом.

– Конечно, вы можете взять паузу, – сказал ему главный адвокат. – Здесь есть формулировка, согласно которой вы можете взять шестимесячный отпуск без каких-либо санкций.

– Но что, если я не хочу брать паузу? – спросил он. – Что, если я хочу уйти навсегда?

– Это стандартный пункт о расторжении договора. Любая из сторон может расторгнуть договор в любое время с письменным уведомлением за тридцать дней.

Он только уставился на свой телефон, пытаясь понять значение этих слов. Его мысли путались.

– Если вы хотите расторгнуть контракт, мы можем составить письмо от вашего имени.

– И все? Вы составляете письмо, и я свободен?

– Да, через тридцать дней.

– И они не смогут подать на меня в суд? Ни на меня, ни на мою семью?

– На вашу семью? – казалось, что адвокат на другом конце провода весьма озадачен. – Конечно, нет. Что могло натолкнуть вас на эту мысль?

Эрик ничего не ответил. Он резко бросил трубку и, спотыкаясь, вышел из фургона. Он едва успел выбраться наружу, как содержимое его желудка оказалось на бетонном полу гаража.

Как он мог быть таким наивным?

Все эти годы он пахал как лошадь, ненавидя каждую секунду того ада, в который превратилась его жизнь… Все это было ложью. Мори придумал это все, чтобы контролировать его. Мори не хотел, чтобы он бросил шоу-бизнес. Он был его талоном на питание – его единственным клиентом. И его менеджер придумал способ держать Эрика связанным и с кляпом во рту в течение долгих четырех лет.

Он бы поддался чистейшей ярости, и она поглотила бы его целиком, если бы не Тесса.

Эрик бросил взгляд назад через щель между сиденьями. Тесса лежала, растянувшись на матрасе, в гнезде из одеял. Фургон мчался по автостраде, и свет мелькающих мимо уличных фонарей то освещал ее спящую фигуру, то снова погружал во мрак.

Весь прошлый месяц они прожили в палатке под навесом для его машины, но вчера наконец-то вступил в силу пункт о расторжении контракта. Они могли отправиться в путь, и Эрик был более чем счастлив впервые сесть за руль.

Единственным вопросом был конечный пункт назначения…

Мать Тессы хотела, чтобы она немедленно вернулась в Техас, но та отказалась.

– Нет, – сказала она матери. – Я остаюсь с Эриком. Закрыли тему.