Ирина Кошман - Силки на лунных кроликов

– Только не это, – послышался голос Катерины. Она собирала мусор в пакеты и складывала их аккуратно, чтобы вынести. – Какого черта ему здесь понадобилось?

– Майор, – прошептала Алиса.

– Стой здесь, поняла?

Катерина схватила девочку за плечо, и прикосновение это обожгло до самых костей.

– Нет!

Алиса вырвалась и побежала босиком по дорожке, в коротких замызганных штанах. Снег растаял, оставив под ногами лишь месиво грязи. Холодный ветер пронизывал, но ей было жарко. Очень жарко.

Водительская дверь отворилась, и из нее вышел высокий плотный мужчина. Мешки под глазами выдавали бессонные ночи, а седины на голове стало еще больше. Но она узнала его, узнала. Бросилась к нему, сжала в объятиях, как будто всегда могла так сделать. Маленький нерасчёсанный котенок с грязными ногами.

– Ты босая, Алиса, – произнес майор, но не с укором, а так мягко, будто речь шла о пролитом кофе.

Алиса открыла глаза, отстранилась и дернула за ручку задней двери. Дверь открылась, и Алиса быстро прошмыгнула на заднее сиденье. Захлопнула за собой дверь. Катерина бежала. На ходу она решала: выдавать ли ей улыбку, или наброситься на майора с кулаками. Решила остановиться на чем-то среднем.

– Здравствуйте, Павел. Почему вы не предупредили, что приедете?

– Не хотел вас тревожить.

– Какие-нибудь новости? – она не сводила глаз с девочки, сидевшей в чужой машине. – Нашли его?

– Пока нет, но работаем, не покладая рук.

– Конечно, – она ехидно улыбнулась. Она знала, как могут они работать, не покладая рук. Будут перекапывать огороды, только бы найти труп там, где хочется. – Алиса, вылезь из машины! Что ты там делаешь?

– Пусть сидит, – запротестовал майор. – Я бы хотел пообщаться с ней.

Лицо Катерины вдруг преобразилось, стало тусклым и недоверчивым.

– О чем?

Майор пристально посмотрел в глаза женщины так, как умел это делать. Она не выдержала и опустила взгляд.

– Хорошо, – сказала она. – Только недолго. Ей нужно делать уроки. Она ведь теперь ходит в школу, вы знали?

– Да. В класс для отстающих.

Катерина усмехнулась.

– Но так ведь она у нас не гений.

Развернулась и ушла прочь.

Он сел за руль и завел мотор, на ходу решая, куда ехать.

– Кушать хочешь? – спросил майор.

– Да, – немного подумав, ответила Алиса.

Она и правда хотела есть. Сейчас очень хотела.

Он доехал до соседней деревни и свернул на колею, ведущую в лес. Такой путь здесь проделывали грибники и сборщики ягод. Колея вывозила к небольшой поляне, откуда расходились тропинки. Это ноги грибников их протоптали. И хоть вокруг была грязь и немного подтаявшего снега, машина легко справилась. Они остановились в солнечном пятне. Мотор затих. Март стучался в их окна.

Павел достал из пакета термос с горячим чаем, пирожные, печенье и бутерброды. Алиса схватила кружку и впилась губами в чай. Воспоминания, такие далекие. Жизнь в норе казалась ближе, чем жизнь в доме майора. Память стирает страх, боль, рождение…

Перерождение…

– Ты больше не боишься света? – спросил Павел.

Девочка отрицательно покачала головой. Не боится. Теперь есть много других вещей, которых она боялась.

Жуя кокосовое пирожное, она открыла рот, чтобы задать самый важный вопрос:

– Вы нашли папу?

Папу. Теперь, когда у нее есть отец, она всё равно считает папой того…

– Нет, Алиса. Но мы найдем. Расскажи мне о школе. Расскажи о доме, о… мальчике из пузыря.

Лицо Алисы помрачнело.

– Вы ведь заберете меня к себе, да? Вы же поэтому приехали?

Подбородок предательски задрожал.

– Я бы хотел, но не могу.

Павел опустил голову, но девочка, сидевшая на пассажирском сиденье, смотрела в упор. Немного чая выплеснулось под ноги.

– Почему никогда нельзя делать, что хочешь? Я хочу читать, но не могу! Я хочу рисовать, но не могу! Я хочу… Хочу… – ее голос, такой твердый и жесткий, теперь дрогнул, как сломанная ветка на ветру. – Хочу дружить.

– Всё будет, Алиса. Потерпи.

– Терпеть? – знает ли он, о чем говорит. – Я не могу больше. Скажите мне, чего я жду?

Я хочу кричать: они сломали меня! Все эти люди! Они сели на меня сверху!

Снова вопрос, на который не было ответа. Все чего-то ждут. Пятницы, утра, завтрашнего дня. Но ничего этого не существует. Завтра никогда не наступает. Ты всегда открываешь глаза и смотришь в «сегодня». Завтра никогда не наступит.

Алиса рассказала о докторах, об учителях, о других детях. Она была бабочкой, попавшей из террариума в банку. Но так никогда не узнавшей, что такое свобода. Он верил каждому ее слову. Может, мир, в котором она провела двенадцать лет и был адом, но он, Павел, точно знал одно: никто не научил ее лгать. Царапины на шее и следы на спине. Он сжимал руки в кулаки и кусал собственный язык, чтобы не закричать от отчаяния.