Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

– Я нашла еще три таких ролика. – Дуня включила свет и увидела, что наконец пришел Свейструп. Хотя без Юлие Витфельдт. – Все сняты здесь, в Хельсингёре, около года тому назад и смонтированы под музыку Моцарта. В последнем уже трое злоумышленников замаскированы таким же образом: на головы натянуты чулки, а лица закрыты смайликами.

– А почему ты думаешь, что это имеет хоть какое-то отношение к нашему расследованию? – спросил Уссинг, взяв булочку.

Дуня как раз надеялась на этот вопрос, и ей пришлось сделать усилие, чтобы не ответить сразу же.

– Во-первых, – начала она, – кто сказал, что я так думаю? И во-вторых, у нас есть свидетель, а именно Санни Лемке.

– Ты имеешь в виду ту, что стреляет направо и налево твоим пистолетом? – спросила Йенсен.

– Именно.

– Как ты можешь быть так уверена в том, что не она убила своего брата? Мы только что получили ответ, что кровь, которую мы нашли в доме на улице Стенгаде, принадлежит убитому, что привязывает ее к месту убийства.

– Да, но если вы прочли до конца отчет о вскрытии, то видели, что Оскар Педерсен утверждает, что преступник или преступники, вероятно, прыгали по жертве, пока он не умер, что подтверждают несколько кровавых следов обуви на месте убийства.

– Но это не говорит ни за, ни…

– Я хочу сказать, – прервала Дуня, – что на кедах Санни совсем не было крови.

– Она вымыла их или надела чистые. – Йенсен пожала плечами.

– Мы ведь говорим о бездомной наркоманке, которая…

– А как ты объяснишь кровь на ее руках и футболке? – перебил Уссинг.

– Точно не знаю, но предполагаю, что она попыталась оживить его, как только преступники скрылись.

– Мы не работаем с предположениями, – отозвалась Йенсен.

– К тому же Санни несколько раз повторила, что они были «желтые и веселые» и вели себя так, словно это игра.

– Желтые и веселые? – Уссинг рассмеялся. – Только не говори, что это единственное, что у тебя есть. Что мы сидим здесь и теряем время только поэтому.

– Сёрен, она была там и видела все собственными глазами.

– Может быть, она так утверждает. На самом деле, она всего лишь шлюха и наркоманка, которая глазом не моргнув убьет собственного брата еще за несколько грамм.

– Я думаю, что тут ты ошибаешься.

– Думаешь? Это же именно то, что ты не делала?

– Да, но… – Дуня сбилась.

Разговор пошел не так. Конечно, в возражениях есть своя польза. Они заставляют членов команды напрягаться и помогают оживить следственную работу. Но Уссинг и Йенсен занимались не этим. Они старались потопить расследование. Если они к тому же смогут унизить ее до предела, еще лучше. И плевать, если она окажется права.

– Но ведь я говорила с ней, и у меня сложилось четкое впечатление, что она говорит правду, и…

– Но подожди, можно мне сказать? – спросила Йенсен, и Дуня кивнула. – Ты сказала, что ролики сняты год назад. Разве это не указывает на то, что они прекратили этим заниматься?

– Не обязательно. Я бы скорее сказала, что это… – Она не успела закончить, поскольку Йенсен продолжила:

– Или, может быть, ты также нашла ролик, в котором заснято убийство, и просто хочешь оставить его под конец? Поскольку, если твоя версия верна, они должны были снять и это.

– Как хорошо, что ты задала именно этот вопрос, – откликнулась Дуня, проигнорировав тот факт, что это совсем не вопрос, а еще один удар ножом в спину. – Это так. Нет, такой ролик я не нашла. Во всяком случае, пока не нашла. Но я убеждена в том, что такой случай был заснят. Может быть, они еще не выложили ролик в Интернет. Может быть, они стали более осторожными и делятся роликами только с себе подобными, как педофилы. – Дуня развела руками, чтобы подчеркнуть, что, несмотря на их разногласия, они работают в команде. – Как бы то ни было, мы приложим все усилия, чтобы найти соответствующее видео.

– Извини, но тут одно с другим не вяжется. – Уссинг покачал головой. – Мы имеем дело с хладнокровным убийцей, а не с какими-то молодыми людьми в масках, у которых слишком много свободного времени. – Он встал. – Спасибо за информацию. Это было интересно, но мы продолжим идти по намеченному пути.

– Но какому пути? Что это Санни Лемке? – Дуня повысила голос, хотя обещала самой себе сохранять спокойствие, что бы ни случилось.

Но охватившее ее отчаяние свело на нет все заранее отрепетированные реплики. Поделать с этим ничего было нельзя. Она не могла просто стоять и смотреть, как Уссинг выплескивает свое презрение, собираясь выйти из комнаты. Если сейчас она не заставит его сесть, ей это не удастся никогда.