Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

Во всяком случае, ему удалось прояснить один вопрос. Вчерашние события. Тень, мелькнувшая в камере наблюдения в гараже, приоткрытая дверь постирочной и пульт, брошенный на пассажирское сиденье «Камаро». Ясно, что мужчина в комбинезоне был там, чтобы каким-то образом скопировать сигнал активации ворот. Крис слышал, что есть такое оборудование. Иначе человек в комбинезоне не заехал бы на участок на грузовике.

Но это по-прежнему давало ответ на вопрос – зачем? В чем подлинный смысл происходящего – помимо того, чтобы причинить ему страдания? Поскольку Крис страдал. Те, кто утверждает, что смерть от замерзания проходит без боли, не знают, о чем говорят. Холод кусал в прямом смысле этого слова. Как миллионы маленьких невидимых зубов, чьи острые кончики впивались во все, до чего могли дотянуться.

Крис прервал размышления и прислушался. Мужчина опять шел через холл. Было слышно, как грубые ботинки ступают по полу. По его полу в его доме. Мысль о том, что чужой человек разгуливает у него в доме, просто сводила его с ума. Первые разы он как можно сильнее кричал и стучал в стенки морозильника, чтобы привлечь внимание непрошеного гостя. Кричал, чтобы тот его выпустил и объяснил, что, черт возьми, происходит. Он даже обещал ему денег, много миллионов. Обещал в понедельник поехать в банк к самому открытию. Но мужчина просто проходил мимо.

На этот раз Крис решил не кричать, а, наоборот, лежать тихо и ждать. Лежать и притворяться мертвым. Это самое лучшее, что он мог придумать. Последняя соломинка. Притвориться мертвым в надежде, что мужчина отреагирует и подойдет проверить. И тогда держись. Он выскочит, как черт из табакерки, и набросится на него.

Внезапно компрессор перестал гудеть. Это произошло впервые и могло означать следующее: или мужчина вытащил шнур из розетки, или температура упала до запрограммированной. Вероятнее, последнее. Зато теперь гораздо лучше было слышно, что происходило снаружи.

Мужчина определенно остановился, и откуда-то раздалась мелодия. Крис узнал ее. Конечно, Ordinary World группы Дюран Дюран. Любимая мелодия Жанетты. Но минутку, это же его собственный мобильный, на который звонит Жанетта. Это не может быть никто другой, поскольку именно этот сигнал посвящен ей.

Мелодия смолкла, и он почти услышал, как мужчина засунул телефон в карман. Но не ушел, а остался стоять на месте. Наверное, отреагировал на тишину. Крису хотелось задрожать всем телом, но делать этого было нельзя. Не сейчас. Сейчас он должен был лежать совершенно неподвижно, готовясь выпрыгнуть. У него будет только один шанс.

Мужчина подошел ближе. Крис услышал шаги. Мужчина провел рукой по крышке и похлопал по ней, словно это было домашнее животное. Звяканье ключей. Осталось недолго, скоро он услышит, как один из ключей вставят в замок и повернут. Не дрожать. Ради бога не дрожать. Только лежать, не шевелясь, и задерживать дыхание.

Совершенно неожиданно раздался звук – компрессор опять заработал, и, не сумев сдержаться, Крис вздрогнул и ударился локтем о стену. Раздался сильный удар. Проклятие. Проклятие, проклятие, проклятие… Он не ничего слышал, поскольку компрессор слишком сильно гудел, но ключи наверняка снова лежали в кармане. Ясно, что мужчина его услышал. Крис был на грани срыва. Но какой в этом смысл? Дело все равно швах. Он выдал сам себя, и больше шанса у него не будет.

По этой ли причине, он даже сам не знал.

Но одно он знал точно: он больше не может сопротивляться.

Трясущаяся рука так закоченела, что требовалась вся его сила воли, чтобы взяться за пробку. Он боялся выпустить бутылку и держал ее обеими руками, поднося ко рту. Жидкость обожгла ему рот. Сделав глоток, он почувствовал, как водка теплой струйкой стекает вниз по горлу.

Он выпил еще и по-настоящему насладился теплом, которое растеклось по животу и дальше по всему телу. Почему он не сделал этого раньше? Теперь, по крайней мере, можно снять с головы этот нелепый носок и расслабиться. После нескольких глотков дрожь в теле тоже прошла.

Рабочая смена Дуни давно закончилась, но она по-прежнему находилась в Хельсингёре, пытаясь убить время до тех пор, пока не убедится, что Сёрен Уссинг и Беттина Йенсен ушли домой. По-хорошему, ей не следовало влезать в это дело, но она не могла удержаться. Особенно после того, как услышала совершенно бессмысленные рассуждения следователей. Иб Свейструп может говорить что угодно. Она не станет разъезжать по округе и показываться в своей форме. Она будет расследовать, это следствие принадлежит ей.