Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

– Он имеет какое-то отношение к Крису Дауну?

– Да, он работал на фирме «Саундскейп», клиентом которой был Даун. Они продают и сдают в аренду студийное оборудование. Его коллега сказал, что в субботу у него была доставка, а в понедельник он позвонил и взял больничный из-за радикулита. Явно не в первый раз. Последний раз он пролежал дома целых шесть недель, так что если бы мы его не нашли, его бы не скоро хватились.

– А машина? – спросил Утес. – Он, наверное, приехал туда на машине.

– Она припаркована рядом с его квартирой в Рюдебекке, и Муландер послал туда одного из своих ребят проверить отпечатки пальцев.

– А он, Пер Кранс? – Фабиан показал на мужчину с кровавой глазницей. – Коса о нем тоже что-то сказал?

– Да, но только предварительно. Ты же его знаешь. Во всяком случае, он якобы умер от кровоизлияния в мозг.

– Что за кровоизлияние? – спросил Утес и положил на тарелку еще один кусок пиццы.

– Мы говорим не о кровоизлиянии в обычном понимании, а о нескольких кровоизлияниях, вызванных каким-то острым предметом, которым проткнули левый глаз и который разорвал почти все на своем пути.

– Острый предмет, – повторил Утес, пока Фабиан рассматривал одно из увеличенных фото с поврежденной глазницей. – Что это может быть?

– Коса еще с этим не закончил.

– Но если я тебя хорошо знаю, ты все равно заставила его высказать предположение, – сказал Фабиан.

Тувессон кивнула.

– Штопор.

– Штопор? – переспросил Утес.

– Да, или открывалка для вина, или как там вы это называете. Он думает, что нашел следы пробки в глубине левого полушария.

Фабиан представил себе, как Пер Кранс, ни о чем не подозревая, позвонил в дверь Петера Брисе, чтобы прижать его к стенке и выяснить финансовые недоразумения на фирме «Ка-Чинг», и обнаружил, что ему открыл совсем не Брисе, а его двойник. А еще через секунду ему воткнули штопор в глаз.

– Вероятно, убийство было совершенно спонтанным, – продолжила Тувессон. – И поэтому преступник взял то, что попало ему под руку в квартире Брисе.

– Почему нельзя было пойти по простому пути и взять обычный нож? – спросил Утес.

– Наверное, он не хотел оставлять после себя никаких следов, – предположил Фабиан. – И тогда пусть повреждения по возможности лучше будут внутри, в голове, чем кровь растечется по полу.

Утес покачал головой и отставил тарелку, хотя на ней еще лежала пицца.

– Так вот вы где, – сказала Лилья и вошла, держа ноутбук под мышкой.

– Угощайся, – сказала Тувессон. – Да, кстати, ты встретилась с ее родителями?

Лилья кивнула и взяла кусок пиццы.

– Чьими родителями? – спросил Утес.

– Сони Викхольм. Разносчицы газет, которую мы нашли в могиле, – пояснила Тувессон, повернувшись к Лилье. – Как все прошло?

– Да так, – сказала Лилья, пережевывая пиццу. – Непонятно, как им разрешили стать приемными родителями. Похоже, их совершенно не потрясло, что их дочь умерла. Они проявили полнейшее равнодушие и разобрали ее квартиру еще год назад только для того, чтобы не платить квартплату. Может быть, ей и ее брату было бы лучше в детском доме в Китае.

– У нее был брат?

– Да, Хао Викхольм, и, по-моему, он был как минимум таким же странным, как и его сестра. Если не еще хуже. Он явно ушел от своих родителей на следующий день после того, как закончил среднюю школу. С тех пор они его не видели и ничего о нем не слышали. У них остался только картонный ящик в подвале, где полно игральных костей и зачитанного экземпляра книги «Дайсмен, или Человек Жребия» Люка Райнхарта. Я никогда не видела так много игральных костей. Знаете ли вы, что существует…

– Но ты пришла туда не ради Хао, а ради Сони, – прервала Тувессон.

– Да, конечно. От нее у них осталось целых три картонных ящика, где я, в частности, нашла вот что. – Лилья показала цифровую камеру. – А там без сомнения есть много чего интересного. В частности, серия фотографий Сета Корхедена, когда он лежит мертвый в кровати. – Она зажгла проектор и подключила ноутбук. – Теперь смотрите внимательно. Я думаю, это и явилось причиной ее смерти. – Фото, которое появилось на одной из стен, было сделано прямо через окно, но на нем было только зеркальное отражение самой Сони. – Сначала я подумала, что она сделала автопортрет, но потом поняла, что ее заинтересовало.

– Можно увидеть, когда сделано фото?

– В 07.16 в субботу 11 ноября 2010 г. За день до ее исчезновения.

– О’кей, получается, она что-то выследила. – Тувессон подошла ближе к фотографии. – Интересно что.