Олег Рой - Увертюра

Только заметив в левой руке опера фонарик, Арина поняла: раз между створками чернота, значит, внутри темно! И, значит, там наверняка никого нет! Ну… почти наверняка. Потому Кир и выжидал, и прислушивался, и вглядывался в эту чертову гаражную дверь!

Нет, все-таки наверняка. Дверь скрежетала так, что если бы внутри кто-то был, уже как-то проявил бы себя. Если может, конечно. Может, там кто-то без сознания лежит. Но это уже не опасно.

Киреев толкнул створку еще раз — посильнее.

Скрежет… Тишина… Черная полоса расширилась до двух ладоней.

Свет фонарика скользнул внутрь, как будто был живым самостоятельным существом.

— Пусто, — выдохнул Киреев, заглянув внутрь. — Заходим. Только держись за мной, мало ли какие тут сюрпризы.

Никаких сюрпризов там, впрочем, не обнаружилось. Как и белой «газели».

— Я так и думал, — сообщил Киреев, обводя лучом фонаря гулкое пустое пространство.

— Почему?

— Дверь монтировкой вскрыта. Петли замковые и край погнуты и поцарапаны.

— Это поэтому ты не захотел подмогу вызывать?

— Угу. Представил, как группа захвата врывается в пустой гараж…

— Но мне-то велел не отсвечивать?

— Говорю же — мало ли какие сюрпризы могут быть. Растяжка, например.

— Ты думаешь, наша хрупкая девушка по совместительству еще и террорист?

— Я не думаю. Но прежде чем наступать на веселенькую зеленую лужайку, имеет смысл проверить, не болото ли там. Потратишь пару секунд, зато не вляпаешься. Да ладно, это так, мелкие рабочие моменты. По крайней мере ясно, что владелец и его окружение не при делах. Они ключом бы открывали. Нет. Тут просто вскрыли гараж, машину перегнали в более удобное место.

— Но откуда она знала, что владелец не поднимет тревогу? Как определить, что он тут не появляется?

— Значит, бывала тут зимой или ранней весной, когда сразу видно, какие двери расчищены, а к которым месяцами никто не подходил.

— Хочешь сказать, убийства планировались давно? Не вяжется, Кир.

— Да нет. Просто когда дело дошло до планирования, она вспомнила про этот гараж. Вот ты, когда по улицам ходишь или по собственному двору, ты же запоминаешь детали. Сама не замечаешь, но запоминаешь. И если тебе понадобится, оно само вспомнится. Никто ничего никогда не планирует на пустом месте. Человек так устроен. Нужная конструкция всегда собирается из тех деталей, которые уже имеются. Чтоб после только совсем уж недостающее добавить. Принцип минимизации усилий, тебя этому в университете не учили на лекциях по психологии?

— Значит, — вздохнула Арина, пропустив шпильку мимо ушей, — все, что мы узнали, это убедились, что она ездит именно на этой машине. И ставит ее не здесь. Ладно, возвращаемся, тут ловить нечего.

— Искать потенциальных свидетелей не будешь? — он повел рукой в сторону закрытых гаражей.

— Вот ты и поищешь, сейчас середина рабочего дня, никого нет и вряд ли скоро появятся.

— На часы посмотри, трудоголик ты наш! Середина — это если до полуночи пахать. А так-то вечер на носу, скоро местные автовладельцы начнут подтягиваться.

Но Арина была непреклонна:

— Даже если кто и заметил эту русоволосую невидимку, сомневаюсь, что смогут сказать больше, чем нам уже известно. Тем паче мы не знаем, кто этот чертов фургон отсюда угнал. Может, сам мальчик Юлий!

— А если дама? И если кто-то из местных к ней клинья подбивал?

— Угу. А она вся такая — меня зовут Сибилла Миллер, вот мой телефончик и адрес, заходите чайку попить. Короче, забросишь меня в комитет, а после хоть ночуй тут.

Когда они подъезжали к комитету, Арина вдруг вспомнила:

— Киреев, а ты, когда номер фургона срисовал, дальше его уже не отслеживал?

— Отслеживал, — буркнул тот. — А толку? Ладно, пойдем к тебе поднимемся, покажу на нормальном мониторе, а не на этой фитюльке, — он щелкнул себя по куртке, во внутреннем кармане которой покоился планшет.

Дело было, конечно, не в размерах монитора, подумала Арина, просто Кир хотел попить кофе в спокойной обстановке. Не на бегу, не на лавочке под начинающейся моросью, а в относительно теплом кабинете, в удобном кресле. Кресло было только одно — Аринино — и он его моментально занял. Ей пришлось глядеть в монитор через его плечо.

— Все. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.

Киреев щелкнул мышью по крестик в углу окна, в котором прокручивал нарезку из записей камер, развернул на весь монитор карту, где красной линией вился маршрут белого фургона. Линия кое-где прерывалась и в конце концов, уткнувшись в небольшое серое пятно неправильной формы, так больше и не появилась.