Олег Рой - Дважды два выстрела

— С твоим пузом только пирожками увлекаться.

— Что б ты понимала! — радостно возмутился Стас. — Борцов сумо видела? Вот у них — пузо. И то ничему не мешает, а наоборот. А у меня — пузико максимум. Меня еще кормить и кормить. Тем более у меня, в отличие от сумоистов, основной рабочий орган — мозг. Ему питание нужно, — вещал он очень серьезным голосом. — Ну так что там у тебя с кулинарными навыками? На случай, если у Томки терпение лопнет.

— Ой, я тебя умоляю! Скорее египетский сфинкс в пляс пустится. Можно подумать, она первый день замужем, и только что открыла для себя странные особенности совместной жизни с опером. Хватит балабонить, давай по делу, а? Пока она тебя за излишне долгие разговоры с молодым красивым следователем — это не я, это она так про меня сказала — пока она тебя без ужина не оставила, — Арина едва удерживалась, чтобы не хихикать.

— Чего хотела-то, молодая красивая? — уже деловито поинтересовался Стас. — Вроде только-только расстались.

— Ну да, только что. Ты ж мне ничего толком и не рассказал.

— Ну мать! — перебил Мишкин. — Ты же знаешь, если б было «чего», на блюдечке бы принес. Всех соседей обошел, весь подъезд то есть. Бесполезняк пока.

— А камеры…

— Какие камеры, окстись! Избаловались вы, господа следователи! Ну и мои коллеги тоже не без греха. Нет чтоб как раньше — топ-топ, поквартирный обход, да не по одному разу, нет, всем сразу записи видеонаблюдения подавай, да еще нос воротить изволят, когда картинка недостаточно четкая. Нету там камер. Не-ту-шки. Простой дом, каких сто тысяч. Даже какой завалящей торговой точки поблизости, и то нет.

Арина задумалась:

— Ну, может… многие домофонные компании свои табло дополняют еще и камерами, ну чтоб домофоны не ломали.

— Не многие, а сугубо некоторые, — хмыкнул в трубке Стас. — На твоем подъезде, кстати, простой домофон, без изысков. Сказал же, нету там камер. Придется по старинке, с живыми свидетелями работать. А их еще поди найди. Пока что никто ничего не видел, не слышал. Мамашка молодая сверху что-то вроде выстрела слышала, так я тебе про то уже доложил.

— С соседями понятно. А как насчет местного контингента? Есть там кто-нибудь?

Контингентом привычно именовались бомжи и прочая неопределенная публика.

— Контингент-то везде есть, как не быть. Но тебе оно надо? Если мы на каждом самоубийстве станем весь могучий оперативный организм задействовать, что ж на серьезные дела останется, износится организм-то, а?

— Ну Стас, лапушка! — жалобно перебила Арина.

— Да ладно, ладно. Я разве против. Степаныча жалко. Кое с кем из местной публики словечком переброситься я нынче успел.

— Солнце мое!

— Покамест не твое, не лапай! — строго осадил Стас. — Шубина контингент, ясен пень, знает. Бывший опер, не абы кто. Но сказать толком про него им нечего. Жил тихо, вдупель не напивался, а если и напивался, исключительно по месту проживания, то есть никто его «на бровях» не видел.

— А соседка говорила, — вспомнила Арина, — что он ключом в скважину попасть не мог, она сама видела.

— Ну, соседка… Может, и видела, а может, показалось. В общем, человек, говорят, был мирный, бомжам от него никаких неприятностей не было. Да и никому вроде бы. Пил или нет — кто его знает, но буйства во дворе не устраивал, даже по голубям с балкона не палил. Как, знаешь, некоторые отставники, вон сегодня тоже один поразвлекался, слышала, небось, спасибо хоть не наш.

Пострелять с пьяных глаз — этим грешили не только отставники, но и действующие сотрудники. Хуже всего, на Аринин взгляд, было то, что на подобные «шалости» начальство, как правило, закрывало глаза, оправдываясь: работа, видишь, у оперов нервная, бывает, что и срываются ребятки. Обошлось? И ладушки. Чего сор из избы выносить, вполне можно за закрытыми дверями разобраться. Разборки за закрытыми дверями заканчивались очередным «больше чтоб такого не было»… и все шло по-прежнему. Все все понимали и все все «понимали и прощали». Лишь бы до совсем вопиющих случаев не доходило. Она же была уверена: «вопиющие» случаи — с членовредительством, а то и со смертельными исходами — прямое следствие предыдущего попустительства.

— Да ладно, не горюй, — утешил ее Стас. — Завтра еще с кем-нибудь побалакаю. Хотя на твоем месте я особо ни на что не рассчитывал бы. Тебе ж надо свидетеля, который бы видел кого-то возле шубинской квартиры? А контингент, сама понимаешь, не в подъезде торчит, они если и видят что, то во дворе. Так что сама понимаешь, сколько шансов.