Хейди Перкс - Вернись ради меня

Я беру ее и держу в руке.

– Нет, я так не думаю.

– Весь остров на него взъелся, – сообщает Сьюзен. – А заодно и на тебя. Довольно рискованно с твоей стороны сюда вернуться.

– Понимаю.

– А почему ты здесь? Ну, я хотела сказать – зачем ты вернулась?

– Хочу узнать, что произошло на самом деле.

Сьюзен кивает.

– Нет ничего плохого в том, чтобы немного позлить местных, – тянет она. – Ты только посмотри на него, – она показывает на мужа. – Когда люди расслабляются, они начинают допускать ошибки.

Я всматриваюсь в нее, стараясь понять, что она хочет сказать. Кажется, в голове Сьюзен переплетаются и смешиваются разные мысли.

– Некоторые островитяне очень взволнованы тем, что Дэнни признался в убийстве, – продолжает она. – О нем ходит много слухов, и почти все из них – ложь.

– Например? – отваживаюсь я, однако Сьюзен только отмахивается.

– Правда в том, что он был хорошим мальчишкой. Болезненно замкнутым, но… – Сьюзен делает паузу, – …испорченным он не был. – Она проникновенно смотрит на меня: – Знаешь, моя дочь рассказала мне потом, что тогда в пещере он к ней и пальцем не притронулся. Ты помнишь, как это случилось, или ты была еще слишком мала?

– Нет, я помню.

Сьюзен смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Его подставили. Или кто-то подставил Тесс, уговорив ее на эту подлость. Я тогда здорово рассердилась на нее, потому что такому я свою дочь не учила. Но в то лето она ходила сама не своя. Кто-то втянул ее в это. Кто-то, кто прикинулся ее другом. – Сьюзен отворачивается к морю, и я уверена, что речь идет об Айоне. – Я долго не понимала почему, но все это было связано с ним, – она машет рукой в сторону темного силуэта с фонариком.

– Вы про Грэма? Но…

– А теперь Тесс живет в Лондоне и я почти не вижу ни ее, ни внуков.

– Мне очень жаль, – говорю я. Луч фонарика мечется от моря к небу. – А что он там делает?

– Он снова с этой маленькой бродяжкой.

– Оу, – произношу я, не зная, что еще сказать.

– С Эммой Грэй, – поясняет Сьюзен, поворачиваясь и многозначительно глядя на меня. – Помнишь такую?

Я киваю.

– Да, конечно, но… – Я вдруг вспоминаю сцену у дома Эммы. Вот почему Грэм перепугался при виде меня? Подумал, что я расскажу Сьюзен?

– «Но она же твоя ровесница», ты это хотела сказать? – подсказывает Сьюзен и смеется. – Да, Грэм всегда предпочитал помоложе.

Намного моложе, думаю я. Разница приближалась к тридцати годам.

– Так как же мне поступить, Стелла? – спрашивает она с притворным безразличием. – Что ты мне посоветуешь? Твоя мама убеждала бросить его, – продолжает она, не дав мне ответить.

– Моя мама?

– Да. Все началось много лет назад, можно было бы уже что-то решить, – перебивает Сьюзен. – Твоя мама сказала, что раз уж я не хочу его терять, надо поставить ультиматум. Поэтому я сказала Грэму – если он не бросит ее , то мы уезжаем с острова.

– Эмму?

– Какую Эмму! – в сердцах бросает Сьюзен. – Эмма была тогда слишком маленькой. Не поверишь, но мы и сюда-то переехали только потому, что на прежнем месте Грэм вел себя точно так же. Я думала, что на острове вздохну спокойнее, но он все равно ухитрялся их находить.

– Но раз вы не уехали, – нерешительно начинаю я, – значит, он закончил ту интрижку?

Сьюзен молчит, пристально глядя на парочку на пляже.

– Он возвращается, – произносит она наконец, и я заглядываю вниз. Фигурки расходятся в разные стороны, обе с включенными фонариками: Грэм направляется к крутой тропке, поднимающейся к его дому, а Эмма – к лестнице, ведущей на утес с памятной скамьей Джилл. – Как ни в чем не бывало, – заключает Сьюзен.

– А зачем с таким жить?

Она пожимает плечами.

– Рано или поздно наступает такой возраст, когда альтернативы уже нет, – печально отвечает она, запрокидывая голову. Дождь падает ей на лоб. – Будь осторожна, Стелла. Ты вернулась на Эвергрин, ищешь ответы на вопросы… Мне-то все равно, что ты найдешь, но некоторым это не понравится, – она вновь смотрит на Грэма, возвращающегося по тропе. Ее взгляд буравит его несколько мгновений, прежде чем Сьюзен поворачивается и уходит в дом.

Я ускользаю до прихода Грэма и уже собираюсь повернуть налево, в сторону озер, когда вопль с вершины утеса заставляет меня остановиться. Эмма почти преодолела лестницу, но между ней и мной я вижу еще одну фигурку, опасно приблизившуюся к обрыву. Луч фонарика Эммы выхватывает из темноты Мэг.

– Отойди дальше! – кричит Эмма дочери почти одновременно со мной, когда я тоже окликаю ее по имени. Мэг оборачивается ко мне, а затем резко – к матери, которая медленно приближается к ней. В конце концов Мэг делает шаг назад и, не обращая на меня внимания, устремляется к матери.