Алекс Д - Выжившая

Боже… это кошка. Всего лишь кошка. Серая с голубым отливом, крупная, холеная и вполне симпатичная кошка.

Откуда ты взялась? Дверь заперта, окно тоже. Может забежала, когда я заходила, или еще раньше, и все это время спала под кроватью. Глядя на меня медово-золотистыми глазами и мягко ступая лапками, животное бесшумно и грациозно приближается ко мне. Лоснящаяся пушистая шерстка так и манит запустить в нее пальцы, приласкать, погладить, почесать за ушком, потереться щекой о мягкую мордочку. Маленькая гостья запрыгивает мне на колени, складывает лапки пред собой и, лениво прикрыв глаза, ждет ласки и обожания.

– Ты не по адресу, киса. Я с детства ненавижу кошек.

«Не всем историям суждено быть рассказанным.

Некоторые тайны лучше никогда не раскрывать, спрятать подальше от любопытных глаз, замуровать за стальными дверями и заживо похоронить в кромешной темноте. Стеречь и охранять, словно сокровище, даже если внутри драгоценного черного ларца с секретами копошатся черви.

А если этот червь – ты, то смысл вышесказанного кардинальным образом меняется, правда? Если червь ты, то единственный путь к спасению – просочиться в узкую замочную скважину. А если их три, то какую выбрать?

– Бери ту, что уже, не промахнешься, – смеюсь себе под нос, быстро порхая пальцами по клавиатуре.

Если червь ты, то всякий смысл теряется, ведь у червей нет мозгов, им все равно, где ползать.

Но я не червь.

Я наделен разумом и терпением.

Я знаю, что рано или поздно замки откроются. Нужен только ключ. И рука, не боящаяся повернуть его, толкнуть дверь и выпустить меня».

– Черт, ну и фигня, – тяжело выдыхаю я, откладывая в сторону первую страницу рукописи. – Ты не червь. Ты больной на всю голову, – зевнув, перехожу к следующей. На этот раз пустых страниц не наблюдается, хотя… не уверена, что меня этот факт сильно радует. Несмотря на скептическое отношение к опусу неизвестного автора, меня не покидает скребущее ощущение в области затылка и свинцовое напряжение в мышцах спины. Неприятные симптомы усиливаются, стоит только приступить к работе над рукописью, каждое новое слово дается сложнее предыдущего.

«Ее постепенно покидали силы, а вместе с ними и надежда. Она все больше спала, ничтожно мало ела и не реагировала на мое чтение. Я мог повторять по десять раз один и тот же абзац, она не замечала, потеряв интерес к происходящему вокруг. Взгляд, устремленный в темноту, искусанные в кровь бледные губы. Она угасала, и я понимал, что еще несколько дней, и мне некому будет читать.

– Тебе бывает страшно? – как-то спросила она после многочасового молчания. Я закрыл книгу и с любопытством посмотрел на нее.

– Нет, но знаю, что такое страх. Я много раз видел его на лицах других.

– Ты помнишь? Лица тех, что ушли?

– Они не ушли, – поправляю я.

– Я знаю, что никто не ушел отсюда сам! – закричала, вскакивая на ноги и с бессильной злостью сжимая кулачки. – И никто никогда не уйдет. Я сгнию здесь так же, как все остальные.

– Ты уйдешь, – спокойно произнес я.

Не поверила, хрипло рассмеялась и измученно осела у моих ног. Хриплый протяжный стон разорвал тишину, заставив хрупкие плечи задрожать, а тонкие пальцы вцепиться в посеревшие волосы.

– Она умирает, – раскачиваясь из стороны в сторону, прошептала так тихо, что пришлось читать по губам.

– На чем мы остановились? – я снова открыл книгу».

– Что за черт… – бросаю страницу в сторону и несколько мучительных секунд смотрю на аккуратно выведенные строчки, пока те не начинают расплываться. Даю себе минуту, чтобы привести мысли в порядок, успокоиться и продолжить.

«Она кротко кивнула и умолкла, обхватив мои колени обеими руками. Для нее вошло это в привычку – сидеть вот так, у моих ног, словно послушное животное, цепляясь за меня, как за единственный источник своего существования. Я знал, что ее преданность и симпатия не бескорыстны, имеют цену и определенную цель.

«Может быть, вы найдете друга там, где меньше всего ожидаете встретить его». Если речь о мифическом аде, то чтобы выбраться из него, дружить придется с самим дьяволом.

Она не побоялась, уяснила правила, сделала свой выбор и выжила.

Я не осуждал ее ни минуты.

Я сожалел, что не смогу уйти с ней. И со временем придумал, как смогу заставить ее вернуться и выпустить меня, когда мы оба будем готовы.