Эми Маклеллан - Вспомни меня [litres]

– Как в печку выкинул, – жалуется он.

– Говоришь, как старый папаша-ворчун, – шутливо отвечаю я.

Он обжигает меня взглядом – тоже не по нраву, когда называют старым.

– Тебе-то почем знать, как они говорят.

А вот это уже удар ниже пояса.

Мы идем обратно через рождественскую ярмарку. Джеймс тянет ручки к воздушному шарику в виде оленя и требовательно верещит:

– Чок-чок, чок-чок.

Роб закатывает глаза, когда я заставляю его купить игрушку. Господи, вот ведь зануда! То ли вино на голодный желудок ударяет мне в голову, то ли вся эта кошмарная ситуация, но я хватаю коляску за ручки и бегу. Джеймс визжит от восторга, шарик несется за ним в воздухе как воздушный змей.

– Чок-чок, чок-чок!

– Господи боже, – ворчит Роб, когда мы оказываемся возле парковки. – Будут сегодня хоть пять минут спокойных? У меня голова раскалывается.

– Головка бо-бо? Ну, не плачь. – Я не в том настроении, чтобы сносить нытье. Как же, его драгоценное спокойствие нарушено! А мне справляться легко? Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю?

– Хватит, Сара. Ты вообще сколько выпила?

Вопрос повисает в воздухе, когда вдруг выясняется, что Джеймсу опять надо срочно сменить подгузник, а еще мы потеряли парковочный талон, без которого отсюда не выехать. Роб с руганью бьет по стене ногой. Новый обходится в двадцать пять фунтов.

Наконец мы садимся в машину. Окна тут же запотевают. Включаю вентиляцию на всю мощь, и мы выезжаем на скользкие после дождя улицы. На круговом перекрестке я закладываю слишком крутой вираж; Джеймс просыпается и начинает реветь.

– Твою мать! – орет Роб. – Ты что, пьяная?

Я в долгу не остаюсь, однако происшествие слегка приводит меня в чувство. Сбросив скорость, я внимательно слежу за дорогой. Мы уже выехали из города, и видимость падает. Я включаю дальний свет и все время забываю переключать на ближний перед встречной машиной.

Телефон Роба то и дело начинает вибрировать и светиться у него в руке. Кем бы ни была его пассия, у них явно самое начало отношений. Идет лихорадочный СМС-марафон, когда каждая строчка, каждое слово пробуждают внутреннюю улыбку. Какая наглость – переписываться с кем-то прямо при мне, да еще когда дома ждет несчастная больная жена! Ревность, как наркотик, пульсирует в моих венах и отравляет все мое существо. Поверить не могу, вляпаться в такое! На глаза набегают слезы, я сердито их смахиваю. Нет, плакать я не буду. Я заставлю Роба заплатить за содеянное. Он должен понять, каким разрушительным смерчем пронесся по нашей жизни. Я представляю, что я ему скажу и как он, жалкий, осознавший всю глубину своей вины, будет просить прощения. Сцена встает передо мной как живая, и я оттачиваю свои реплики до максимальной остроты. Я не замечаю, что еду все быстрее и что впереди крутой поворот.

– Тво… – вопит Роб.

Навстречу нам несется грузовик, его фары на миг освещают салон машины как прожектором. А затем – темнота.

Джеймс настороженно застывает и делает мне знак не двигаться с места. Это лишнее – я и так парализована страхом.

Мужчина делает шаг вперед и встает на перевернутый ящик. Дробовик опущен вниз. Алан это или Алекс? Должен быть Алан, хижина ведь его. Не могу поверить, что именно он пришел к нам в той ужасной маске в виде черепа и убил Джоанну. Из-за чего? Потому что она не ответила на его ухаживания? Или наоборот?

– Что вы здесь делаете, Сара?

Да, это Алан, я узнаю голос. Я открываю рот, но не в силах произнести ни звука. Неужели такое возможно?! Просто не верится. В голове мысленно проносятся события прошлой недели. Как мог Алан после всего приносить мне продукты, помогать с поиском в интернете, выступать с обращением к свидетелям? Классическое поведение психопата… Какой же дурой я была! Джоанна всегда говорила, что ему нельзя доверять.

– Она со мной. – Джеймс спокоен и неподвижен, однако не застыл от страха, как я, а похож скорее на укротителя перед загнанным в угол зверем. – Убери ствол, здоровяк, ты ее пугаешь.

Он шагает вперед. Я хочу крикнуть, остановить его. На такой дистанции дробовик не нанесет большого вреда, но вблизи способен наделать бед.

– Зачем она здесь, Джеймс? – повторяет Алан. В нем чувствуется какое-то безумие, оттенок дикости, которого я прежде не замечала. Руки, держащие оружие, дрожат. Непросто, наверное, так долго скрывать черную сторону своей личности.

– А ты здесь почему? – спрашивает Джеймс в ответ, приближаясь еще на шаг. – Что ты тут делаешь? И зачем тебе дробовик?