Альбина Нури - Узел смерти

Илья выглядел намного лучше: поправиться, конечно, не успел, но с лица сошла восковая бледность, оно стало казаться мягче и одухотвореннее, потому что лихорадочно-злобный, возбужденный блеск в глазах погас.

– Привет, – чуть застенчиво поздоровался он, поправив очки.

Илья немного робел в ее присутствии, и это почему-то трогало Лелю.

– Боялись, опоздаем! – прощебетала Томочка. – Не выходил еще? – И добавила: – Привет, Лелечка!

Леля никому не позволяла так себя называть, но Томочке ничего, можно. В ее устах это звучало так, как надо.

– Нет, мы рано. Скоро должен выйти.

Во двор заехал большой белый внедорожник, заполнивший собой все пространство.

Все трое смотрели, как он паркуется, втискиваясь на свободное местечко, и выходило это довольно ловко, учитывая мощные габариты автомобиля.

Дверца машины открылась, выпуская из лакированного брюха высокого солидного мужчину в костюме и при галстуке. Увидев Лелю и остальных, он поставил автомобиль на сигнализацию и направился к ним.

– Доброе утро, Леля, – сказал Юрий Олегович. – Ты, значит, тоже тут?

Та молча улыбнулась.

– Как ты, Илюшка? – Матвеев протянул руку Илье. – На себя не похож, похудел. Одни очки остались.

– Здравствуйте, – сказала Томочка.

Когда с приветствиями было покончено, на лицо Мишиного отца вернулось озабоченное выражение.

– Не нравится мне это. Он еле ходит, а…

– Ого, целая делегация! Только оркестра не хватает.

Все обернулись и увидели Мишу. Он спускался по ступенькам, двигаясь напряженно и держа голову неестественно прямо из-за плотной повязки, наложенной на шею.

Встречающие заговорили разом, каждый свое.

– Как ты?

– Мишка!

– Как себя чувствуешь?

Леля подумала, до чего же похожи отец и сын: высокий рост, широкие плечи, крупные, выразительные черты. Красивые, сильные мужчины, которые, как Леля уже знала, с трудом находили общий язык. Но при этом были привязаны друг к другу сильнее, чем сами себе признавались.

– После похорон сюда вернешься, – безапелляционно заявил Матвеев, – у тебя постельный режим. Я говорил с врачом, ему не нравится эта затея.

Миша чуть заметно поморщился, но возражать не стал.

– Слушайте, давайте уже поедем, – сказал он.

Томочка и Илья сели в машину Лели, Миша поехал с отцом.

До кладбища было не больше двадцати минут, чему Миша только радовался, поскольку сидеть ему было трудновато: затекала спина, рана начинала болеть. Хотя он, конечно, никому не собирался этого говорить, тем более отцу.

Некоторое время ехали молча, а потом заговорили хором, в один голос:

– Миша, я хочу…

– Папа, я…

Они посмеялись над этой синхронностью, и едва заметная неловкость растаяла. Миша повернулся всем корпусом к отцу и сказал:

– Спасибо, пап.

Матвеев-старший отмахнулся: брось, ничего особенного.

– Я серьезно.

Отец взял на себя организацию похорон. Едва очнувшись в больнице и узнав, что все в порядке, Илья и девушки ждут в коридоре, Миша заявил, что должен заняться похоронами Анатолия Петровича. Отец, который поднял на уши всех, от главврача до санитаров, не стал задавать лишних вопросов, заверил сына, что сделает все, как надо – и на кладбище, и в церкви.

– Скажи, во сколько это обошлось. Я отдам. Вернее, мы с Илюхой.

– Да что ты, в самом деле! – возмутился отец. – Нужны мне ваши деньги!

– Это нам нужно, пап. Пожалуйста.

Теперь уже Матвеев-старший не стал спорить с сыном и назвал сумму.

– Ты говоришь, он вам помог. Чем? Кто он такой, этот Белкин? Я у Ласточкина твоего спросил, он мне ничего не стал говорить. Знаю, что вы с Лелей были у Белкина в квартире, соседка наряд вызвала.

«Так я и знал, что ты будешь допытываться», – устало подумал Миша, но рассердиться на отца не сумел.

– Что произошло тем вечером? Только не надо мне лапшу на уши вешать про собак!

Миша знал, что его друзья сказали врачам «скорой»: они все были в гостях у Ильи, поздно вечером стали расходиться по домам, Илья и Томочка пошли провожать Мишу и Лелю.

Возле подъезда на них напала стая собак, Миша оступился и упал, и один пес укусил его.

Все четверо твердо стояли на своем, в том числе и Миша. Придя в себя, предупрежденный Ильей, он вслед за остальными повторял сказку про собаку.

– Я узнавал: укус не собачий, а, скорее, человеческий. Но зубы иглообразные, слишком мелкие и длинные. Слава Богу, яда никакого не было! Во что ты вляпался? Кто тебя покусал? Можешь нормально объяснить?

Миша, поколебавшись, ответил: