Арнольд Беннет - Отель «Гранд Вавилон»

В то же время он сознавал, что группа неизвестных интриганов, в которой, как он был уверен, Жюль занимает далеко не последнее место, одержала над ним временную победу. Он с трудом мог смотреть Нелле в глаза. Дочь явно ожидала от него, что он одним взмахом своей волшебной палочки миллионера моментально разоблачит этот заговор. Она привыкла к тому, что на родине он неизменно совершает невероятные подвиги. Кроме того, он был «боссом»; люди трепетали перед его именем; если он чего-нибудь желал — это происходило; если он хотел что-нибудь узнать — он тут же узнавал. Но здесь, в Лондоне, имя Теодора Рэксоула не имело такого веса. Он господствовал в Нью-Йорке, но Лондон, по-видимому, не слишком интересовался им, и, более того, здесь определенно были личности, способные отмахнуться от него, от Теодора Рэксоула. Ни он, ни его дочь не могли смириться с этим.

Что же касается Неллы, то она сосредоточилась на мелочах, связанных с повседневными делами бюро, и с доброжелательным интересом наблюдала за приходами и уходами князя Эриберта. Она знала, отец не в состоянии понять, что его высочество Прикидывается нелюдимым главным образом, чтобы скрыть угнетающие его смятение и тревогу. Она видела, что бедный молодой человек никак не может ни на что решиться и его тревожит что-то такое, чего он не может доверить никому. Она разузнала, что каждое утро он прогуливается пешком по набережной Виктории, в одиночестве и, очевидно, без всякой цели.

На третье утро она решила, что прогулка в коляске по набережной будет полезна для ее здоровья, а поэтому приказала подать экипаж и уселась в него, облаченная в прелестное светло-коричневое платье. Около Доминиканского моста она встретила князя, и экипаж свернул к тротуару.

— Доброе угро, князь, — приветствовала она его. — Вы не спутали набережную с Гайд-парком?

Он поклонился и улыбнулся.

— Я обычно прогуливаюсь здесь пешком по утрам, — ответил он.

— Вы удивляете меня, — сказала она. — Я думала, что я единственная во всем Лондоне предпочитаю пыльному Гайд-парку набережную и вид на реку. Не могу понять, отчего лондонцы всегда совершают моцион только в этом нелепом парке. Ну, конечно, если бы у них был Централ-парк…

— Я думаю, что набережная — чудеснейший уголок во всем Лондоне, — сказал он.

Она слегка наклонилась из ландо, приблизив свое лицо к нему.

— Я уверена, что у нас родственные души, у вас и у меня, — промолвила она негромко, а затем произнесла: — Au revoir, князь!

— Подождите минутку, мисс Рэксоул. — В его голосе звучала мольба.

— Я очень спешу, — схитрила она. — Я ведь здесь сегодня не на прогулке. Вы просто не представляете, как мы заняты.

— Ах, тогда не буду вас задерживать. Но сегодня вечером я уезжаю из «Гранд Вавилона».

— Уезжаете? — переспросила она. — Тогда не окажете ли мне честь, ваше высочество, пожаловать ко мне сегодня на ланч в комнату моего отца? Его не будет — он весь день проведет в Сити с биржевыми маклерами.

— Буду счастлив, — сказал князь, и по выражению его лица можно было понять, что он имел в виду.

Нелла уехала.

Если ланч удался, то это было следствием усилий отчасти Рокко, а отчасти Неллы. За столом князь в основном молчал и говорил не много сверх того, что требовали правила хорошего тона. Нелла говорила много, и говорила хорошо, но и она отчаялась расшевелить своего гостя. Когда они выпили кофе, он чрезвычайно формально попрощался с ней.

— До свидания, князь, — сказала она. — Я думала… но нет, это не важно… До свидания.

— Вы думали, что я хотел обсудить что-то с вами. Да, я хотел, но решил, что не имею права обременять вас своими делами.

— А если предположить… предположить, что я хочу, чтобы меня обременяли?

— Это потому, что вы так добры.

— Садитесь, — сказала она внезапно. — Расскажите мне все, слышите, все. Я обожаю тайны.

И прежде чем он осознал это, он уже говорил ей, быстро и пылко.

— Почему я собираюсь утомлять вас своими секретами? — начал он. — Я не знаю, не могу сказать, но чувствую, что должен это сделать. Я чувствую, что вы поймете меня лучше, чем кто-либо еще во всем мире. Но почему вы должны понять меня? Я не знаю и этого. Мисс Рэксоул, раскрою вам свою беду в двух словах. Князь Эуген, наследственный государь Позена, исчез. Четыре дня назад я встретил его в Остенде. У него были дела в Лондоне. Он хотел, чтобы я поехал с ним. Я выслал вперед Диммока и стал ждать Эугена. Но он не прибыл. Я телеграфировал в Кельн, место последнего его пребывания, и узнал, что он в соответствии со своими планами отбыл оттуда… Узнал я также, что он проехал через Брюссель. Должно быть, он исчез где-то между железнодорожным вокзалом в Брюсселе и причалом в Остенде… Он путешествовал с одним-единственным придворным, и придворный тоже пропал.