Сюзанна Янссон - Запретное место [litres]

– И все эти годы вы следили за хижиной и приводили ее в порядок?

– В том-то все и дело, что нет. Я подумал, что вам будет интересно узнать… кое-кто занял эту хижину после девочек.

– Вы знаете, кто?

Он кивнул.

– Да.

– Кто?

– Я не хочу ни на кого наговаривать, вы поймите, я на самом деле ничего против него не имею, но…

– Так кто это?

– Его зовут Алекс. Работает завхозом в усадьбе.

– Взрослый мужчина?

– Чисто физически это здоровый крепкий мужик, но умственно отсталый. Он живет в отдельном доме рядом с усадьбой и знает это болото лучше, чем кто-либо другой.

– Почему?

– Здесь он проводит все свое свободное время. Следит за птицами и другими животными, ведет дневник наблюдений. Это его любимое место.

Майя еще раз оглядела хижину. Отсюда прекрасно просматривались все окрестности, при этом сам человек оказывался надежно спрятанным от чужих глаз.

– Этот Алекс, как бы вы его описали?

– То есть?

– Ну, как он выглядит? Телосложение, походка?

– А почему вы спрашиваете?

– Я недавно снимала на болоте и заметила крадущегося человека, он двигался… очень специфически.

– Да, это вполне мог быть Алекс, он ходит как бы немного согнувшись, – Йоран ссутулился, пытаясь показать походку Алекса. – Как будто хочет казаться менее высоким.

Майя достала мобильный телефон, но тут же поняла, что сеть не ловится.

– Мне надо позвонить, – произнесла она, требовательно глядя на Йорана.

– Может, пойти в усадьбу, это ближе к цивилизации. Заодно можно будет поговорить с Алексом.

– Мы только что пообедали, но там еще осталось, если вы голодны, – сказала Агнета, когда Майя с Йораном вошли в фойе усадебного дома.

Агнета обняла Йорана и улыбнулась Майе.

– И полиция снова здесь? Может быть, вас привлек курс «Создай жизнь своей мечты»? Надеюсь, никаких плохих новостей?

– Нет, – ответила Майя, – мы просто хотим поговорить с вашим завхозом.

– С Алексом? Я его только что видела. Подождите секундочку, я его позову.

Она ушла, но вскоре вернулась.

– Что-то его нигде не видно. Наверное, пошел к себе. Вы знаете, где он живет?

– Я знаю, – ответил Йоран.

Из усадьбы в лес уходила узкая гравиевая дорожка. Недалеко виднелся красный домик, прежнее жилье для рабочих, как догадалась Майя.

– Вот здесь он живет, – сказал Йоран. – Я был у него несколько раз. Приятный парень. Молчаливый, но видно, что добрый.

Они постучали в дверь, позвали Алекса, но никто не откликнулся.

– А вон то строение он использует как мастерскую и склад, – сказал Йоран, указывая на деревянный сарай.

Дверь туда была открыта. Внутри пахло свежестью, инструменты были аккуратно развешаны вдоль стен, а пол казался чище, чем у Майи дома.

– Алекс? – крикнула она.

Опять никакого ответа. Йоран вышел на улицу, а Майя продолжила осматривать мастерскую. Взгляд ее упал на карту, вложенную в прозрачную папку. Майя нагнулась над ней, чтобы лучше рассмотреть.

Это была замусоленная карта болота, испещренная символами и заметками. Как поняла Майя, значки указывали на те места, где Алекс видел тех или иных птиц и зверей. Но часть символов казалась совершенно непонятной.

Она сфотографировала карту на мобильный телефон и направилась к двери, одновременно увеличивая изображение непонятных значков.

Шесть одинаковых пометок. Одна из них, если, конечно, Майя правильно прочитала карту, в том месте, где нашли Стефана Вика.

– Смерть Трейси была не единственным трагическим событием того лета, – проговорила Натали.

Она сидела в больничной палате и смотрела на лежащего в кровати Юханнеса. Из открытого окна доносился отдаленный шум с дороги, смех на улице, прямо под окнами, где-то завелась машина.

– Я решила рассказать тебе и о втором несчастье. Это совсем не просто, но теперь у меня уже нет обратного пути. Так что расскажу обо всем.

Потом она надолго замолчала, минут на двадцать. Все это время она поглаживала руку Юханнеса. Теперь речь шла о том августовском вечере 2002 года, когда все закончилось. О двенадцатилетней Натали, которая потеряла лучшую подругу после того, как стала свидетельницей гибели в болоте ее старшей сестры. О молчании, которое нарастало, и о боли, которая пробирала до мозга костей.

Почему никто ничего не говорил?

Почему вдруг стало так тихо?

Последний день начался в комнате Натали в ее доме в Моссмаркене. Она до сих пор помнила, как проснулась тогда от звуков радио и кофеварки. Журчание кофемашины раньше казалось ей таким домашним и уютным, а теперь звучало угрожающе, как злобное шипение. Мягкая постель, в которой всегда было так приятно понежиться, теперь нагоняла тоску и отчаяние. Рисунок дерева на потолке представлял собой орущие рты.