Сюзанна Янссон - Запретное место [litres]

Тина Габриэльссон, сорок восемь лет, из Тролльхэттана, пропала во время командировки в Карлстад в марте 2004 года.

Серджио Манчини, пятьдесят девять лет. Исчез во время пробежки в Вэнерсборге в марте 2008 года.

Эйра Валльгрен, семьдесят семь лет. Исчезла после посещения могилы мужа на кладбище Нюгорд в Омоле в октябре 2010 года.

Карл Фален, шестьдесят два года. В последний раз его видели рядом с домом в Меллерюде, где он жил один, в октябре 2014 года.

Последней найденной жертвой оказалась двадцатилетняя Сара Монссон, которая пропала по дороге домой в Эдлескуг в октябре 2006 года.

Лицо ее сохранилось практически полностью, и родители смогли опознать ее обычным способом. Как будто она только что умерла.

Да. Это она .

Через десять лет.

Майя встретила родителей девушки в отделении полиции. Они ждали у кабинета Лейфа, а Майя проходила мимо. Она поздоровалась и спросила, не хотят ли они чего-нибудь попить.

– Нет, спасибо – ответили оба.

Они были настолько похожи друг на друга, что Майя открыла рот от удивления: одинаковые короткие стрижки, волнистые волосы, неяркие цвета, хрупкое телосложение, одни и те же принужденные жесты и дружелюбный тон лишенного радости голоса. Казалось, что, поддерживая друг друга, они срослись вместе. Как будто для того, чтобы вынести такое горе, необходимо стать людьми одного сорта.

– На самом деле я всегда знала, что мы потеряли ее навсегда, – сказала мама.

Майя присела напротив них.

– Поэтому то, что происходит сейчас, можно воспринимать как примирение с этим ужасающим фактом, – продолжила она. – Возможность похоронить ее, узнать, что с ней произошло. А главное – то, что я всегда рассматривала как нечто недостижимое, – увидеть ее в последний раз. Дотронуться до нее еще один раз.

Она говорила с напором, выделяя слова.

– А для меня все как раз наоборот, – произнес папа, – все эти годы я настраивал себя на то, что она все еще жива, что в один прекрасный день я вновь увижу ее. Я отказывался верить в ее смерть. С каждым годом я представлял ее себе немного старше. А теперь… – Он смотрел куда-то поверх Майи. – Оказалось, что ей по-прежнему двадцать лет. Она выглядит ничуть не старше, чем в то утро, когда исчезла. Все, что я себе нафантазировал и чем жил все эти годы, все это рухнуло в одночасье.

Он прижал пальцы к глазам.

– Я подстриг ее накануне ее исчезновения, она обычно просила меня подстричь ее. И эта прическа сохранилась на ней. Это такая стрижка, – он провел рукой вдоль виска, – как бы коротко здесь и длиннее на затылке. Не очень красиво. – Он засмеялся. – Но Саре было все равно. «Отлично получается, папа», – вот что она мне говорила.

Он разрыдался, водя руками по волосам.

Нет ничего ужаснее встречи с человеком, чья последняя надежда исчезла только что, прямо на глазах. Надежда вновь увидеть своего ребенка или другого родственника. Обстоятельства могли быть разными, детали всегда отличались, но само пространство, в котором находился несчастный, всегда казалось одним и тем же. В нем не за что было ухватиться. Совсем не за что.

– Вы работаете в полиции? – тихо спросила мать.

Майя покачала головой.

– Я фотограф. В частности, снимала места находок.

– Вы не знаете, что там с монетами? Я слышала, что ее карманы были набиты монетами.

Майя посмотрела женщине в глаза.

– Я не тот человек, который может ответить вам на подобные вопросы.

– Но что это может значить? Зачем ей монеты? И откуда они у нее?

Майя шагнула по направлению к кабинету Лейфа, и в тот же момент открылась его дверь.

– Об этом лучше поговорить с ним.

– Если считать Стефана Вика, который исчез в 2012 году, на сегодняшний день у нас имеется шесть трупов, – заявил Лейф позднее в тот же вечер, когда они сидели в конференц-зале главного полицейского управления в Карлстаде. Он указал места раскопок на карте. Рядом был прикреплен листок с именами и фотографиями жертв. Майя заметила под подбородком Лейфа его необычные очки. Красные.

– Все они попали сюда в последние двенадцать лет, – продолжал он. – Тина Габриэльссон, которая пролежала в болоте дольше всех, пропала в 2004 году. Все тела имеют однотипные раны на голове, нанесенные тупым предметом. Все жертвы проткнуты колом, и у всех в карманах найдено по одному или нескольку мешочков со шведскими монетами. В основном достоинством в десять крон. Все эти люди пропали в марте или октябре, и, как мы видим, речь идет о совершении преступлений с частотой раз в два года. С чем это связано, мы пока не знаем.