Олег Рой - Охота на охотника

– Бедненько мальчик существовал, – бросил Мишкин. – У нас опера и то богаче живут, – он скептически покосился на стоявшую в углу пыльную гирю. – Что-то не верится, что этой штукой пользовались.

Дополняющие гирю гантели покрывала примерно такая же серая «шуба».

На крашенном когда-то белой краской подоконнике смятенно грудились диски, пивные банки и непонятного назначения железки.

«Соседский» следователь и впрямь напомнил Арине Карасика: тот же почтительный взгляд, тот же плохо скрываемый азарт – надо-надо-надо во всем разобраться, и прямо сейчас-сейчас-сейчас! Правда, Андрюша Карасик, щупленький и невысокий, выглядел как десятиклассник, а этот Семеняка, как бишь его, припомнила Арина, Игорь Анатольевич, наоборот – чуть не двухметровый красавец. Впрочем, и не двухметровый – максимум, метр девяносто, а то и чуть меньше – и не так чтобы уж прямо красавец. Впалые скулы, выпирающие челюсти, хрящеватый нос с раздвоенным кончиком, близко и глубоко посаженные глаза… Но при всем том – симпатичный, да. Когда он улыбался, ты переставал замечать и вдавленность скул, и агрессивную выпяченность челюстного угла, и даже глаза как будто прояснялись… Или приближались, что ли?

Хозяйка квартиры, застывшая у двери скульптурным воплощением всемирной укоризны, презрительно молчала. Мужик из соседней квартиры, согласившийся быть вторым понятым, отсыпался после ночной смены и попросил позвать его, «когда подписывать надо будет». Вечная история.

– Слышь, Марковна, а чего ты тут найти-то хочешь? – осторожно поинтересовался главный «налаживатель межрайонных отношений», то бишь Мишкин.

– Если б я знала, – довольно раздраженно бросила Арина, – то уж наверное сказала бы, как ты полагаешь? Возможно, диск. Возможно, флешку. Но это, думаю, очень и очень вряд ли. Не знаю, Стас. Возможно… да что угодно. Не знаю. Или даже вовсе ничего… – она сама не ожидала, что скажет это. – Если его убили не просто так, а по нашему делу, тут ничего не обнаружится, к гадалке не ходи…

– Вы дело-то к себе заберете? – с надеждой спросил восторженный Семеняка.

– С начальством надо разговаривать, – довольно уныло ответила Арина. – Пока нет оснований.

– Так если это ваш фигурант?

– Да фигурант-то он так себе, второстепенный. Хотя… – она задумалась: сколько можно сказать хоть и коллеге, но как ни крути постороннему, и буркнула почти себе под нос. – Если диск с записью пропал не просто так… может, и не совсем второстепенный.

– Пальцы откуда снимать? – подал голос Зверев.

– Отовсюду, – отрезала Арина. – Хотя… вряд ли… но мало ли… – пробормотала она себе под нос, не рассчитывая, что кто-то станет прислушиваться.

– По полной, что ли, осматриваем? – засмеялся Мишкин, который, разумеется, услышал все, в том числе и то, что на посторонние уши рассчитано не было. Хотя разве мишкинские уши можно считать посторонними?

– Стас, – вздохнула Арина, – по полной – это мы тут на трое суток зависнем, ты чего? Но в смысле пойди туда не знаю куда, найди то не знаю что, тогда да, по полной.

Некоторое время в убогой комнатенке висело молчание. Много молчаний. Хозяйкино – укоризненное (ей хотелось уйти и отдохнуть), следовательское – выжидательное, криминалиста – деловитое (единственное искреннее молчание – когда человек делом занят), оперское – скептическое.

– У него что, никакого компьютера не было? – брякнул вдруг забытый Ариной Семеняка.

Мишкин повернулся к нему, как подсолнух к солнцу – ну или как зеркало радиолокатора в сторону сигнала – Семеняка слегка переменился в лице, не ожидал, должно быть, что его кто-то может принимать всерьез. Но реплика была правильная, и Стас ответил:

– Персоналки, может, и не было, сейчас все на ноутбуки перешли или вовсе на смартфоне все держат. Может, он ноутбук, ну или планшет, чем он там пользовался, с собой таскал? Ограбили-то его подчистую. Ты ж не удивляешься отсутствию телефона.

– В смысле, предполагаемые грабители забрали его ноутбук? Или что там у него было?

– Типа того, – равнодушно, уже потеряв интерес к диалогу, бросил Мишкин.

Его явно больше интересовали манипуляции криминалиста, что-то вдумчиво разглядывающего на шкафу, где справа топорщилась неровная груда картонных коробок, слева торчал чемодан. Ничего так себе чемодан, традиционного стиля – может, еще Менделеев такие тачал, вдохновляясь своим единственным, кроме химии, хобби.

– Чемоданчик-то недавно снимали, – задумчиво протянул Зверев. – Положили чуть-чуть не на то место – видишь, как пыль лежит?