Бернар Миньер - На краю бездны

Дойдя до Тинь-Локк-лейн, она обернулась, чтобы проверить, не следят ли за ней, снова достала визитку и набрала номер телефона.

– Ресторан «Циннамон», – ответили ей по-английски.

– Я хотела бы заказать столик на двоих, – сказала она.

– На какой день?

– На сегодняшний вечер.

– На чье имя?

– Мойра.

Пауза.

– Уточните, пожалуйста, на какое время?

– На двадцать часов.

– Вы страдаете аллергией на что-нибудь?

– У меня аллергия на вранье.

Пауза.

– Хорошо сказано. Тогда до вечера.

По голосу того, кто находился на другом конце провода, Мойра догадалась, что он улыбается. «Бывший мент», – сказал тогда молодой полицейский.

Регина Лим развернула свое кресло к экранам, которые сразу отразились в стеклах ее очков. Глаза ее сверкнули, но вовсе не от экранного света.

– Что там такое? – спросила Туве Йохансен.

Она стояла за спиной Регины в полумраке бункера, держа в руке дымящийся бумажный стаканчик.

Не удостоив ее ответом, начальница службы безопасности дважды что-то коротко набрала на клавиатуре, оба раза дождавшись результата. Потом надела большие наушники и что-то прослушала. Туве, наклонившись, посмотрела ей через плечо. На экране появилась кривая программы распознавания по голосу, а внизу – надпись: «Мойра Шевалье 174532», дата и время записи. Норвежка заметила огонек, сверкнувший в глазах начальницы службы безопасности, когда та сняла наушники и обернулась к ней.

– Мойра только что набрала тот же номер, что и Лестер в пятницу…

– А что за номер?

– Один из ресторанов среднего городского горизонта.

Туве попыталась проследить логику рассуждений Регины.

– Ну и что с того? Лестер мог ей посоветовать этот ресторан… Мойра ведь взяла выходной. В последнее время она работала, как подорванная. Должно быть, ей захотелось сменить обстановку…

Регина промолчала. Туве вопросительно взглянула на нее.

– Это не простой ресторан.

Регина снова что-то набрала на клавиатуре, обозначила точку на появившемся плане и указала пальцем на название ресторана на углу Пил-стрит и Элджин-стрит: «Циннамон».

– Владелец ресторана – бывший гонконгский полицейский… – сказала она и добавила, помолчав: – Ты купила что-нибудь на ужин?

На бетонном полу, заляпанном маслом, как на жертвеннике, были разложены разные предметы или то, что от них осталось: крылья, капот, бампер, кулачковый вал, бортовая панель, коробка скоростей, аккумулятор, амортизаторы, сиденья, глушитель, бензобак… Почти все детали изуродованы. От самого автомобиля остался только приплюснутый искореженный остов, который лежал на краю ямы, свидетельствуя о силе удара. Бесформенная груда металла, запачканная кровью и мозговым веществом, засыпанная обломками костей, летевшими в разные стороны, когда металлическая западня давила и терзала попавшее в нее человеческое тело. Жуткое свидетельство грандиозной мясорубки, погребальный балет столкновений, вечный алфавит необузданности, царящей на дорогах. Вокруг этой мешанины из металла и пластика суетились техники в комбинезонах, с лампами в руках. Они ничего не ремонтировали; они изучали, отчищали, разбирали по деталькам… На стенах гаража Чань мельком заметил прикнопленные записные книжки и календари.

Один из техников вылез из ямы, подошел к Чаню и подвел его к застекленной камере. Внутри на металлическом столе были разложены элементы электроники автомобиля и стояли несколько включенных компьютеров. Человек в маске, закрывавшей нижнюю половину лица, склонился над столом, пытаясь присоединить какую-то деталь к компьютеру. Он услышал стук двери и крутанул свое кресло в сторону вошедших.

– Ну что? – спросил Чань.

Техник стащил с лица маску.

– Ничего. Мы тут возимся больше суток, а до сих пор ничего не нашли. К тому же некоторые детали очень повреждены… – Он снял латексные перчатки. – Чтобы узнать больше, надо бы проанализировать данные. Ясно одно: они систематически куда-то передаются, и, несомненно, на компьютеры Мина. Будет здорово, если в них тоже удастся заглянуть…

Чань кивнул: он был с этим абсолютно согласен.

В кармане у него завибрировал мобильник. Звонил Реймонд, бывший сотрудник Отдела по борьбе с организованной преступностью и триадами, OCTB.

– Она позвонила, – сказал Реймонд, – и зарезервировала столик на двоих.

– На какое время?

– На восемь вечера.

«Циннамон». Вывеска отбрасывала красноватый отсвет на пологий спуск шоссе. Застекленные двери первого этажа выходили одновременно на Элджин-стрит и на Пил-стрит. Ночь стояла жаркая, и двери были открыты настежь, впуская в зал воздух вместе с уличным шумом.