Бернар Миньер - На краю бездны

– Мамочки! – Джулиус присвистнул. – Ну и видок у тебя!

Она вышла на площадь. С неба все так же лились потоки воды. Джулиус разглядывал ее из-под хрустящего капюшона дождевика. Вооруженная охрана вокруг него, тоже вся в дождевиках, нацелила на нее что-то вроде автоматов. Из-под пластиковых плащей выступали компактные черные корпуса с короткими дулами и вместительными магазинами. Впрочем, в огнестрельном оружии Мойра ничего не понимала.

Зато догадывалась, чем все это кончится. У Джулиуса не было ни малейшего намерения оставлять ее в живых. Однако появление трупа, изрешеченного пулями, гораздо труднее объяснить, чем труп упавшего со скалы или утопленника. Особенно во время тайфуна… Ее приключение в Гонконге подошло к концу, а вместе с ним, похоже, и жизненный путь.

Вдруг Мойра резко согнулась пополам, и ее вырвало желчью и морской водой. Она тяжело и часто дышала, как запыхавшаяся собака.

– Очень жаль, сестренка. А мне так хотелось бы познакомиться с тобой поближе…

Ее колотила крупная дрожь, то ли от сильной усталости, то ли от страха, то ли оттого, что застывшие от холода мышцы были почти сведены судорогой. Она отбросила назад мокрые волосы, спадавшие на лицо, и на миг закрыла глаза…

Весеннее утро на ферме бабушки с дедушкой на юго-западе Франции. За фермой до самых гор простирается равнина. Яблоневые сады, поля, проселки и шоссе, и вдалеке – синие горы. На веревках сушится на солнышке белье, пахнет цветами, яблоками, лесом и разогретой травой. Гудят пчелы, носится мошкара. Вот в такой полдень, когда жара потрескивает пожаром, мама и рассказала Мойре об отце. О том китайце, что изнасиловал ее. В тот день Мойра поняла, что появилась на свет в результате насилия. Насилия? А что такое насилие, мама? Ей было десять лет.

– Счастья на свете не существует, – коротко объяснила мама. В конце концов, счастье – это всего лишь слово. А вот несчастье… у несчастья теперь навсегда есть лицо: лицо китайца. И с того дня все два года, что ей оставалось жить, мать твердила ей, что имя у несчастья тоже есть: его зовут Мин…

Мойра спросила себя, куда делись собаки. Она же слышала, как они лаяли. И только потом заметила за охранниками темные силуэты. Две «Бешеные собаки». Они посверкивали металлом в темноте, их остроконечные угрожающие морды смотрели в ее сторону, злобные глаза светились. Их она и слышала. Разработчики до такой степени стремились следовать деталям, что наделили их настоящим лаем. Она содрогнулась. Может, никому все-таки не придет в голову устраивать несчастный случай с этими роботами… Что угодно, только не это.

Под ногами у охранников ползало множество «тараканов». Мойра глубоко вдохнула. Изнутри снова поднималась тошнота. Тогда она открыла рот и заорала что было сил:

– ПОМОГИТЕ!

И сразу судорожно закашлялась, потому что горло горело от соли. Она с шумом втянула воздух, выпрямилась и снова заорала:

– ПОМОГИТЕ! ОНИ ХОТЯТ МЕНЯ УБИТЬ!

– Мойра, прекрати!

Джулиус…

– ПО-МО-ГИ-ТЕ!!! ПО-МО-ГИ-ТЕЕЕЕ!!!!!!!

Он подошел и ударил ее в живот. Мойра упала на колени в воду, дыхание у нее перехватило, в животе металась боль.

– Заткни свою пасть, шлюха!

Справа послышался шум. Потом еще. Потом еще и еще… Двери и ставни начали открываться. Джулиус резко обернулся, за ним все охранники. Сквозь потоки дождя засветились огни, они загорались один за другим вдоль улицы и вокруг площади. Ночь заиграла желтыми прямоугольниками. Какой-то ставень ветром ударило о стену. Потом в желтых прямоугольниках стали появляться лица. Большие и маленькие, худые и круглые. Мужчины, женщины, ребятишки…

– Уходите в дома! – крикнул им Джулиус. – Все назад!

Но людей становилось все больше. Они молча выходили на крылечки домов, на площадь. У Мойры в голове промелькнула сцена из сериала «Ходячий мертвец». Жители деревни держались на почтительном расстоянии, оставаясь молчаливыми, но упорными свидетелями разыгравшейся сцены. Их темные силуэты образовали полукруг и не двигались с места.

– Вернитесь в дома, вам сказано! – крикнул Джулиус. – Разойдитесь!

Двое охранников нацелили на толпу оружие. «Не станут же они стрелять в женщин и детей», – подумала Мойра.

– ПОМОГИТЕ! – снова крикнула она. – НА ПОМОЩЬ! ОНИ ХОТЯТ МЕНЯ УБИТЬ!

– Заткнись! – рявкнул Джулиус. – Тебе говорят, заткнись!

Он в ярости затопал ногами. Глаза его перебегали с Мойры на жителей деревни: видимо, соображал, как быть и как себя вести. И тут вдали, сквозь ночь и бурю, завыла сирена, за ней – другая. Мойра увидела, как Джулиус резко развернулся, и глаза его под капюшоном стали круглыми.