Харлан Кобен - Убегай!

– Вы что, думаете, я мешуга ?

– Вы говорите со мной на фьюжн?

– Очень смешно. Как только вы вошли, я сразу все поняла. Так что у вас случилось?

– Долгая история.

Она откинулась на спинку стула, посмотрела налево, потом направо и снова на него.

– Вы думаете, у меня сейчас куча дел?

Он чуть было не рассказал ей все. Сэди смотрела на него мудрым и полным сочувствия взглядом, она жаждала его откровенности и с большим удовольствием выслушает его рассказ и будет готова оказать ему, как минимум, моральную поддержку.

Но он не стал этого делать.

И дело было не в том, что это его личная проблема. Дело в его жизненной позиции. Саймон – ее консультант в финансовых вопросах. Он мог бы поговорить с ней о тонкостях воспитания детей, подробностях жизни его семьи. Но не в такой ситуации. Его проблемы – это его проблемы, а не проблемы его клиента.

– Что-то случилось с кем-то из ваших детей, – сказала Сэди.

– С чего вы взяли?

– Когда сама теряешь ребенка… – Сэди замолчала и пожала плечами. – Одно из побочных явлений тут – нечто вроде шестого чувства. И потом, в самом деле, что может быть еще? Ладно, так у кого из детей проблемы?

– У старшей, – просто сказал он, потому что так сказать было легче всего.

– Пейдж. Ладно, я не буду у вас ничего выпытывать.

– Вы не выпытываете.

– Саймон, можно, я дам вам один маленький совет?

– Конечно.

– То есть это как раз то, чем занимаетесь вы, верно? Даете советы. Приходите сюда и советуете, как правильно распорядиться моими деньгами. Ведь что касается денег, вы человек компетентный. Моя же компетентность в том… короче, я всегда знала, что Барри – гей. Это для меня было очень странно. Идентичные близнецы. Росли и воспитывались в одном доме. Барри всегда сидел вот на этом месте, где вы сейчас. Это было его место. А Грэг рядом с ним. Но насколько я помню, с самого раннего возраста они были разные. Все буквально с ума сходят, когда я говорю, что Барри с самого первого дня был, ну не знаю, более колоритным, что ли. Все говорят, это вовсе не значит, что ты гей. Но я-то знаю, что права. Мои мальчики были идентичные – и все же разные. Если знаешь обоих с самого раннего возраста, тебе не нужно гадать, который из них гей… не стесняйтесь, можете говорить, что все это штампы. Барри любил модно одеваться, любил театр. А Грэг увлекался бейсболом и автомобилями. То есть я практически растила детей, которые подпадают под стереотипы.

Она неуверенно улыбнулась. Саймон положил руки на стол. Он кое-что слышал об этом и раньше, но сама Сэди не часто касалась этой темы.

И вдруг в голове у него стало проясняться.

Близнецы, генетика.

История Барри и Грэга заинтриговала его сразу, как только он об этом узнал: его удивляло, как совершенно одинаковые, однояйцовые близнецы с одним и тем же набором хромосом, которые росли и воспитывались вместе, вдруг оказались разной сексуальной ориентации.

– Когда Барри заболел, – продолжала Сэди, – мы не видели, что происходит с Грэгом. Просто не обращали на него внимания. Надо было бороться с первоочередным злом. А Грэг видит, что его однояйцовый брат-близнец чахнет на глазах. Подробности можно опустить. Барри выздоровел, но Грэг так никогда и не оправился от этого ужаса. Он был так напуган, что… просто сбежал. Я не уследила за ним вовремя.

Грэг был единственным лицом, кто получал доходы с имущества матери, поэтому Саймон поддерживал с ним связь. Он успел уже три раза жениться и развестись и сейчас был помолвлен с двадцативосьмилетней танцовщицей, с которой познакомился в Рено.

– Я потеряла его. Потому что уделяла ему мало внимания. Но еще и потому…

Она замолчала.

– Почему?

– Потому что не смогла спасти Барри. Это было действительно так, Саймон. Несмотря на все проблемы, все страхи Грэга перед тем, что он тоже, может быть, гей и все такое, если бы я смогла спасти Барри, с Грэгом тоже все было бы нормально. – Она склонила голову набок. – Вы еще можете спасти Пейдж?

– Не знаю.

– Но шансы есть?

– Да, есть.

Генетика. Пейдж изучала генетику.

– Тогда идите и спасайте ее, Саймон.

Прибежища Истины нигде не было видно, и это было неудивительно.

– Возле вон того старого почтового ящика, – сказала Ди Ди, – поверни налево.

Старого – это еще мягко сказано. Почтовый ящик выглядел так, будто еще со времен президента Картера каждый проходящий мимо подросток ежедневно колотил по нему бейсбольной битой.