Харлан Кобен - Убегай!

Она нахмурилась:

– Занялись бы лучше чем-нибудь другим.

– Вчера в мою жену стреляли, – сказал Саймон.

Энид вопросительно посмотрела на него.

– Она осталась жива, но… Мы с ней разыскивали Пейдж. Там, где они жили. Где убили Аарона.

Он рассказал ей все как было, глотая по ходу рассказа пиво. Саймон уже не помнил, когда в последний раз рано утром пил холодное пиво, но ему казалось, что в этом заведении сегодня так надо, так будет правильно. Рассказывая, он оглядывал помещение. Заметил, что шовинистические татуировки не только у того байкера, с которым у него случилась стычка. Многие здесь щеголяли свастиками. Да, у него сейчас есть дела поважнее, и он в меньшинстве, но кровь у него закипела: вот какова сегодня Америка, его страна, это дерьмо у всех на виду и все с этим мирятся.

– Вы видели место, где рос Аарон, – сказала Энид, когда он закончил.

– Да, на той ферме.

– Вообще-то, это не ферма. Это туристический объект, но тем не менее. Миленькое местечко, верно?

– Вроде бы да.

– Вроде бы да, – кивнув, повторила она. – Когда Аарон был маленький, он жил там, где сейчас гостиница. Они сдавали тогда только шесть номеров. В остальных жила семья. Потом бизнес стал расширяться. Стали сдавать все десять. Лет пять-шесть назад сделали пристройки и теперь сдаем двадцать четыре номера. У нас также симпатичный ресторан. Уайли называет его «бистро». Думает, что так звучит более заманчиво. И магазин сувениров тоже дает неплохой доход. Продают не только сувениры, но и свечи, всякие мелочи и тому подобное. Я не о том рассказываю, так?

– Вовсе нет.

– Вы же хотите все знать про Аарона.

Саймон промолчал.

– В общем, Аарон еще мальчишкой всегда был какой-то немного мутный, если вы понимаете, о чем я.

Один из татуированных подошел к черному ходу и обменялся с ней взглядами. Энид кивнула, и тот незаметно вышел.

– Не знаю, как это все может вам помочь, – произнесла она.

– Вы сказали «они».

– Что?

– Вы сказали: «Они сдавали только шесть комнат». Они.

– И что?

– Я думаю, надо было сказать «мы», а не «они».

– Нет, все правильно, – возразила она. – Мы с Уайли тогда еще не были женаты.

– Когда «тогда»?

– Когда Уайли жил в первоначальной гостинице.

– Но вы сказали, что Аарон тоже там жил.

– Ну да. Вдвоем с Уайли. Я его мачеха. Я у них появилась, когда ему уже было девять лет. По правде говоря, с материнским инстинктом у меня слабо. Удивлены? Мы с Аароном никогда не были близки.

– А его настоящая мать, где она?

Энид бросила взгляд на дверь черного хода. Вернулся тот татуированный и сделал все, чтобы Энид его заметила. Стакан ее был уже пуст. Глэдис Соломенные Волосы без напоминания снова наполнила его.

– Миссис Корвал?

– Зовите меня Энид.

– Энид, что случилось с настоящей матерью Аарона?

– Это не имеет к вам и вашему делу никакого отношения.

– Кто знает.

– Каким образом? – спросила Энид и, повернувшись к нему, положила руку на стойку и заглянула прямо ему в глаза. – Я хочу сказать, что с первого же дня здесь все время твердила Аарону: «Даже не пробуй. Никогда. Ни капельки». Ведь все у него на глазах, он каждый день видел, что эта дрянь делает с человеком. И вот пожалуйста, все равно кончил тем, что его убили в каком-то наркоманском притоне. Вот вы скажите мне, мистер Грин. Как могла его родная мать иметь отношение к тому, что Аарона ждал такой конец? И раз уж на то пошло, какое отношение его родная мать имеет к вашей пропавшей дочери?

– Не знаю, – сказал Саймон.

– Уж если искать виноватых, то я более подходящая кандидатура, вам не кажется?

Саймон молчал.

– Мы с его отцом поженились. Он подрос, стал чаще болтаться здесь. Вечная проблема с подростками в таком тихом местечке. Люди думают, мол, какое очаровательное место и прочая чепуха. Красота – скучная вещь, приедается быстро. Чувствуешь себя как в западне. А таким, как Аарон, хочется большего. Такой уж он уродился. Я, между прочим, тоже, хотя мы с ним не родственники.

Он хотел поинтересоваться, что это за место такое, но это было бы неправильно. Он перевел разговор на другую тему и спросил:

– Мать Аарона сегодня была на панихиде?

Энид молчала, не поднимая головы.

– Неужели нельзя мне сказать, по крайней мере…

– Нет, – ответила Энид. – Ее там не было.

– Она еще жива? Она как-нибудь общалась со своим сыном?

– Я вас совсем не знаю, мистер Грин.

– Почему, знаете. То есть вполне достаточно. Мне все равно, чем вы тут занимаетесь или что происходит у вас в гостинице и все такое. Я не хочу доставлять вам ни малейшего беспокойства. Но, рискуя показаться занудой, я повторю: моя дочь пропала.