Франк Тилье - Иллюзия смерти [litres]

– Черт, что это за фигня с пневматикой? Мне показалось, что у него дрожит голос.

Джильда посмотрела в темное окно. Судно, застрявшее бог весть где, окутывала непроглядная тьма. Сердце у нее сжалось, и она серьезно сказала:

– Вам не показалось. Этот парень действительно очень напуган.

Судно не двигалось с места уже целый час. Никакой новой информации не поступало.

Возле переборки, отделявшей их секцию от секции номер один, собралась толпа. Мужчина – в данном случае Ален, пассажир из каюты Джильды, – рассказывал о том, что видит сквозь окно аварийной переборки: там, в дальнем конце коридора, стюард что-то горячо обсуждал с группой пассажиров.

– Кажется, там что-то не заладилось, – прищурившись, заметил он. – Этот тип, похожий на Хичкока, напирает на стюарда. Он прижал его к двери; похоже, он настроен не очень по-христиански.

– Это нормально, – произнес голос сзади. – Этот чертов стюард должен сказать, что происходит.

Ален почувствовал, что его подталкивают в спину. Каждый из собравшихся хотел видеть спектакль собственными глазами. Джильда, стоявшая чуть в стороне, увидела, что в каюте напротив мужчина наносит на руки бактерицидный гель.

В каюте, кроме него, никого не было, он встал, хмуро посмотрел на нее и закрыл дверь. На другом конце секции номер три люди прильнули к маленькому круглому оконцу. Вероятно, в каждой секции пытались высмотреть, что делается в соседнем коридоре. Стоявшая рядом с Джильдой Мелани не отрывала глаз от своего отражения в черном стекле одного из внешних иллюминаторов. Она нервно вертела в руках сигарету:

– Все это меня пугает. На этом корабле может случиться все, что угодно. Он такой огромный…

– Я уверена, что мы скоро поплывем, – ответила Джильда.

– Было бы здорово. Я смогу подняться на палубу, страшно хочется закурить. А без сигареты, знаешь…

Мужчина лет пятидесяти, занявший место Алена, комментировал развитие событий:

– И вот этот парень, Хичкок, атакует дверь, за которой лестница, ведущая на верхние палубы. К нему присоединились еще двое, крепкие молодые люди. Колотят по ней ногами и кулаками. Но все напрасно. Эти двери не пробить.

Он смолк, приглядываясь.

– Рассказывай, что происходит, или убирайся к чертовой матери! – потребовал кто-то из пассажиров.

Мужчина лихорадочно дернулся. Лицо его побелело.

– Эти трое не смогли вскрыть аварийный выход, – продолжил он репортаж. – Они разъярены, прям как гиены. Один из них влепил стюарду пощечину. По-быстрому, ни с того ни с сего. – Он изобразил жест. – А потом они затащили его в каюту и захлопнули за собой дверь.

Собравшиеся зашумели:

– Значит, на круизных судах нет полиции?

– А что остальные пассажиры?

– Там все промолчали, – ответил наблюдатель.

Как ни удивительно, коридор первой секции опустел. Путешественники начали благоразумно разбредаться по каютам.

Несколько крепких мужчин из секции Джильды попытались высадить дверь, но безуспешно. Человек, который был свидетелем пощечины, отошел наконец от своего наблюдательного пункта.

– Мне кажется, все устали, – сказал он. – Нужно успокоиться и лечь спать. Корабль скоро двинется дальше, все будет хорошо.

Все закивали. Но тут вмешалась дама, которая решила сделать крепыша Алена козлом отпущения.

– Как это отвратительно! Вы просто горлопан, не способный действовать! Это из-за таких, как вы, всякие дрочилы могут спокойно насиловать женщин в общественных местах.

Ален посмотрел на нее:

– А почему вы не скажете это тем, кто за переборкой?

– Потому что я здесь с вами.

– А вы что предлагаете?

– Давайте разобьем окно в перегородке. Хотя бы попытаемся понять, что происходит.

Пассажиры переглянулись. Пожилой мужчина пожал плечами и, зайдя в свою каюту, захлопнул дверь. Остальные не возражали против этой идеи, но никто не хотел брать на себя ответственность за разбитое окно, опасаясь неприятностей со стороны судоходной компании.

Мелани, все еще вертевшая в руках сигарету, не выдержала. Сколько болтовни, криков, а воз и ныне там. Достав из сумки нож с выдвигающимся лезвием, она заявила:

– Всегда об этом мечтала. Подвиньтесь, вместо того чтобы трепать языками.

Она ударила в центр окна, и стекло разбилось.

У переборки столпились пассажиры, высыпавшие из своих кают. Напряжение нарастало, пассажиры задавали вопросы, на которые никто не знал ответа. Показался тип, похожий на Хичкока, а за ним один из его сообщников. При их появлении люди расступились. Толстяк явно жаждал все рассказать. Ален, взяв на себя инициативу, спросил: