Где-то через час за стальной решеткой появилась фигура неожиданная и удивительная.
К ее чести, Салли Бриммер явно не радовалась, видя его в такой обстановке.
Он поглядел на нее снизу вверх.
– Мисс Бриммер? Как складывается денек, неплохо?
– Всяко лучше, чем у вас.
– Не стану спорить.
Она подошла к решетке ближе и заговорила тихим, настойчивым голосом:
– Зачем было давить? Ты же знал, что Блэйк тебя ненавидит.
– Мне все равно, ненавидит он меня или нет. У меня есть работа, я ее делаю и буду делать.
– Но ты больше не служишь в полиции. Это не твоя проблема.
– Проблема как раз моя , если я помог упрятать невиновного человека в тюрьму.
– Ты действительно веришь, что он невиновен?
– Скажем так: у меня теперь гораздо больше сомнений в его виновности, чем тогда.
– Хорошо, но разве это имеет значение? Этот человек мертв.
– Для меня это важно. Важно ради его памяти. У него есть дочь, которая считает, что ее отец убийца четверых невинных людей.
Щеки Бриммер зарделись.
– Я в самом деле ненавидела тебя за то, что ты меня тогда так подставил, – с жаром выдохнула она.
– Я взял на себя всю ответственность. И очень не хотел, чтобы ты пострадала из-за моей уловки.
– Я в курсе, что тот человек содействовал в убийстве твоей семьи. Я… я даже удивилась, что ты не прикончил его в камере.
– У меня не было уверенности, что это именно он. В самом деле, имелись сомнения. – Он помолчал. – Мне нужна была полная уверенность. Так уж я устроен.
– Я могу это понять. И заговорила об этом только потому… – Она осеклась и нервно огляделась по сторонам. – Потому что на твоем месте я бы повела себя именно так.
Он встал и подошел к разделяющим их стальным прутьям.
– Салли, ты можешь для меня кое-что сделать?
– Что именно? – отступив на шаг, настороженно спросила она.
– Мне нужно посмотреть папки по убийствам Ричардсов и Каца.
– Разве ты этого не сделал? К тебе же тогда стажер катил коробки в конференц-зал, я своими глазами видела.
– Не получилось. Я был весь в поиске потенциальных свидетелей и не успел до них добраться, а потом вот очутился здесь.
– Но ты же наверняка с ними знакомился, когда все начиналось. – Она взглянула вверх на его лоб. – И потом, я слышала, у тебя фотографическая память. Поглядел и запомнил.
Теперь отступил уже Декер и, потупившись, вздохнул.
– Толком я их так и не читал. В частности, патологический отчет.
– Вот как? Почему?
– Давать по нему показания мне было необязательно. Это дело медэксперта.
Бриммер или не поняла, или это ее не убедило.
Декер наконец со стыдом признался:
– Я лажанулся. У меня это было первое дело, дебют в расследовании убийств. И мне с самого начала думалось, что Хокинс преступник. Поэтому я особо не заморачивался ставить все точки над «i».
Удивительно, но Салли в ответ улыбнулась.
– Ты чего? – спросил он растерянно.
– Отчасти это утешает.
– Вот как? Почему?
– Я думала, ты непогрешим, как машина. А теперь вот знаю, что ты действительно человек.
– Это смотря у кого спросить. Так ты можешь мне достать документы?
– Думаю, смогу сделать копии. Но сюда принести не могу.
– Я здесь долго не задержусь.
Она наморщила лоб:
– Откуда ты знаешь?
– Есть такая штука, называется «слушание о залоге». Обязательная к исполнению.
– У тебя есть адвокат?
– Нет, но я в этом смыслю.
– Ты уверен?
– От и до.
– Блэйк тебе навстречу идти не собирается.
– Сомнений не держу.
– Наверное, ты удивляешься, почему… В смысле, мы с ним…
– Это не мое дело. И я никого не осуждаю. У меня и права такого нет.
– Вот за это спасибо.
– Только позволь дать тебе один совет. Когда-то у меня была дочь…
– Я знаю, – произнесла она с болью в голосе.
– Так вот, если бы у нее был шанс повзрослеть, я никогда не подпускал бы ее к Блэйку Нэтти. Просто прими к сведению. То, что он встречается с тобой, будучи женатым, показывает тебе, какой он есть.
Бриммер посмотрела грустным взглядом, после чего повернулась и заспешила прочь.
Судья поглядел сначала вниз на досье, затем вверх на Амоса Декера, стоящего за столом адвоката.
За обвинителя была Элизабет Бейли, ветеран прокуратуры и хорошая знакомая Декера: когда он служил в полиции, они вместе работали над многими делами.
За невысокой оградкой, где обычно располагается публика, сидели всего двое: Блэйк Нэтти и суперинтендант Питер Чилдресс, высокий дородный мужчина под шестьдесят с короткой седой стрижкой и одутловатым рябым лицом. Все на нем было чопорно-добротное: темный костюм, накрахмаленная белая рубашка, галстук в сине-белую полоску и карманный платок в тон.
Читать дальше