Дэвид Балдаччи - Искупление

– У тебя, как всегда, все с ног на голову. На да ладно, это хоть показывает твою последовательность: каким ты был, таким остался.

Улыбка на губах поблекла.

– Как я уже сказал, визит вежливости. Хочу донести, что в твоих услугах по Мерилу Хокинсу мы больше не нуждаемся.

– Ты это уже согласовал с капитаном Миллером? Его как раз вполне устраивало, что над этим делом работаю я.

– Над Миллером, между прочим, стоит суперинтендант. А у него другое мнение.

– Браво. Неужели сам Питер Чилдресс?

– Он самый. Которого ты, кажется, однажды назвал долбоящером?

– Не кажется и не однажды. Зову периодически. Заслуженно.

– Короче, в ход расследования не вмешивайся. Ты отстранен. И не вижу ничего, что может удерживать тебя в Берлингтоне. Можешь спокойно отсюда двигать.

– Остаются нераскрытыми преступления, за которые был осужден Мерил Хокинс.

– Этим заниматься не тебе, а полиции Берлингтона. Ты, наверное, забыл, что в команду больше не входишь?

– Закон не запрещает мне вникать в обстоятельства дела, если я захочу.

– Есть закон, запрещающий вмешательство в активное полицейское расследование.

– Уж не ты ли будешь выяснять, был ли Хокинс виновен или нет?

– Не твоя забота. Один из моих ребят может подбросить тебя до автовокзала. Через два часа отходит автобус до Питтсбурга. А оттуда можешь успеть на самолет, обратно в твой драгоценный округ Колумбия.

– Спасибо, но я остаюсь.

Нэтти угрожающе придвинулся, почти что грудь к животу; разница в росте на полторы головы смотрелась довольно комично.

– Ты не получишь ни единого пропуска, ни единого допуска. А если встречу тебя на своем пути, то следующая комната, в которой ты поселишься, – это тюремная камера. Говорю это тебе со всей серьезностью. Я ясно выражаюсь?

– С ясностью и выражениями, Блэйк, у тебя проблем не было никогда. Даже когда ты шел против истины на все сто восемьдесят градусов. Что было почти всегда.

– Следи за своим гонором, Декер. А то он, вижу, не помещается даже в такие размеры, как у тебя.

Декер захлопнул дверь прямо перед его носом, после чего вернулся к своему стулу, сел и снова углубился мыслями в дело.

Ясно, что Нэтти будет выискивать любую возможность, чтобы выполнить свою угрозу и упечь своего недруга в тюрьму. Впрочем, плыть против течения Декеру было не привыкать: считай, полжизни этим и занимался. Нэтти был занозой, не более того. Хотя следить за собой надо.

Пикнула смс. От Ланкастер.

«Ты меня в самом деле разозлил, но мне очень жаль, что на дело назначен Нэтти. Не пожелала бы этого и злейшему врагу. А ты не враг. По крайней мере, пока. М.»

Декер опустил трубку в карман и со вздохом откинулся на спинку стула.

Визит в родной город превращался в сущий кошмар.

Облагораживание иногда выходило боком, потому что делало дома не по карману тем, кто жил в них до того, как на их район вдруг появился ажиотажный спрос и все деньги дружно ринулись переселяться в новое люксовое жилье взамен старого, подлежащего сносу.

Декер размышлял над этим, оглядывая квартал, где той ночью по подозрению в четверном убийстве был схвачен Хокинс.

Тогда Берлингтон был чем-то вроде зоны боевых действий. Здесь совершались сделки с наркотиками и банды грызлись друг с другом за территорию и клиентуру. Машины из пригородов выстраивались на улицах словно прихожане к корзинам для пожертвований, только деньги, что вносились, приносили не утешение и помощь людям, а наркоту и нескончаемые страдания. В пустующих домах и офисах устраивались наркопритоны или бандитские «конторы». Будучи простым копом, а затем и детективом, Декер в этой части города, можно сказать, дневал и ночевал. В иные годы убийства здесь случались каждую неделю. Стволов было в избытке, и они без проблем пускались в ход.

Теперь здесь возвышались элитные многоэтажки, успешно работали мелкие предприятия. Был, черт возьми, даже «Старбакс». Там, где когда-то торчал пустой заколоченный склад, раскинулся парк. Район, что и говорить, благополучный, не то что раньше.

Теперь здесь, ничего не меняя, можно было смело снимать туристический видеоролик. А тогда, годы назад, они с Ланкастер приехали сюда после допроса Хокинса в участке. Перед мысленным взором Декера этот район вернулся в свое убогое состояние тринадцатилетней давности. Парк исчез, поисчезали новые дома, улицы снова превратились в захламленные трущобы. По аллеям шатались наркоши, драгдилеры жались по темных проулкам, сватая свой товар. Покупатели объявлялись с наличностью, а уходили с зельем на свой вкус и выбор.