Линкольн Чайлд - Старые кости

– Но… – начала было Нора, но, заметив выражение лица Клайва, осеклась.

– Эти двое убили Волфингера, рассчитывая разбогатеть, а нашли всего десять золотых монет. В тысяча восемьсот сорок седьмом году это были не жалкие гроши, но и не состояние. Вот из таких недоразумений и рождаются легенды. А эта конкретная басня оказалась настолько убедительной, что ввела в заблуждение даже одного доверчивого историка.

– Клайв, почему вы так уверены? Может, тайник с золотом где-нибудь еще?.. – начала было Нора, однако Клайв ее перебил:

– Представьте себя на их месте. Как бы вы вели себя в подобных обстоятельствах?

Нора задумалась.

– Наверное, не спускала бы с золота глаз.

– Именно! Я допустил непростительную ошибку! Я ведь опытный историк. Такое легкомыслие непозволительно! Мне нет оправдания.

– Ошибка? Оправдание? Вы о чем?

– О своих скоропалительных выводах. Я просто принял за данность, что всю сумму снял Волфингер. Однако записи в банковской книге неполны. Доктор Фьюджит правильно делала, что сомневалась. Да, на той неделе Волфингер снимал деньги, но всего сотню долларов. Остальные девятьсот, видимо, сняли другие клиенты, но из-за отрывочных записей может показаться, что всю сумму забрал один человек. Вот почему Рейнгардт и Шпитцер разделили добычу поровну: по пять монет каждому. Вот почему прятали кошельки в сапогах. И вот почему я вас подвел. – Клайв опять обратил взгляд к небу. – Нора, мне ужасно стыдно. Обещал институту клад, а вместо этого мы нашли только десять вшивых монет.

Нора некоторое время помолчала. Слушая Клайва, она неожиданно для себя почувствовала сожаление. Как археолог, Нора всегда повторяла себе, что золото – да и любые сокровища – не имеет значения. К тому же ей оно в любом случае не достанется. Важные археологические открытия – вот истинные сокровища. Но несмотря на все попытки себя уговорить, Нора ощутила острый укол разочарования.

Она постаралась выбросить эти мысли из головы.

– Десять монет тоже стоят много денег, – заметила Нора.

– Но недостаточно, чтобы покрыть расходы на экспедицию, – возразил Клайв. – К тому же эти деньги явно были в обращении. Конечно, историческая ценность немного повысит стоимость, но выручить удастся всего по тысяче долларов за штуку – может, чуть больше.

– Пусть так. Ну и что? Мы ведь с самого начала не были уверены, что отыщем клад. И вообще, сейчас это не имеет значения. Мы нашли Потерянный лагерь, и это главное. Для института это такое важное открытие, что доктор Фьюджит найдет способ заработать денег на одних только раскопках.

– Очень на это надеюсь. Но это не отменяет того факта, что я вас подвел.

Клайв бросил в траву недокуренную сигару и затоптал ботинком.

– Будьте добры, подберите.

– Ах да. Прошу прощения.

Клайв завернул окурок в бумажную салфетку.

– Извините: оторвал вас от работы и заставил выслушивать свои стенания. Продолжайте. Посмотрим, что в этом квадрате.

Нора взяла метелку и принялась сбрасывать мягкую землю и собирать ее в совок для дальнейшего анализа. Метелка почти сразу наткнулась на препятствие. Нора отложила ее и заменила на кисточку. Она счищала грунт осторожными полукруговыми движениями. Показалась тонкая кость человеческой верхней челюсти.

– Совсем крошечная, – заметил Клайв.

– Это останки ребенка, – произнесла Нора. – Видите молочные зубы? Я бы сказала, ему – или ей – было не больше шести-восьми лет.

Голос Норы дрогнул. Все мысли о золоте сразу вылетели из головы.

– В Потерянном лагере был только один ребенок этого возраста, – пробормотал Клайв, во все глаза уставившись на кость.

Нора работала медленно. С трепетом смахивала частицы земли с челюсти, освобождая ее из-под слоя почвы, под которым она скрывалась более полутора веков.

– Сфотографируйте, как я работаю. Надо же задокументировать находку, – пробормотала Нора.

Клайв отснял челюсть с разных сторон. Вскоре показался остальной череп. Он сохранился в нетронутом виде.

Адельски и Салазар будто почуяли важное открытие. Оба тихо покинули свои квадраты и подошли посмотреть.

Углубляясь все дальше, Нора обнаружила шейные позвонки и маленькую грудную клетку. Показалась серебряная заколка для волос в форме бантика. В ней застрял светлый локон. При виде украшения Нора застыла. Остальные глядели на нее как завороженные. Перед ними останки той самой Саманты Карвилл, единственного ребенка в Потерянном лагере. Скелет лежал на спине, пальцы сложены на груди чьей-то любящей рукой.