Риа Фрай - Не ее дочь [litres]

– Это будет странно.

Эми резко вынырнула из воспоминаний и повернулась к Ричарду.

– Что будет странно?

– Ну, сама знаешь. Жить в доме твоей матери. Без нее.

– Она умерла не в доме, Ричард. Она была в амбаре.

Дом на ферме был прекрасен. Огромный и теплый: именно такой она хотела иметь, когда завела семью. Если бы он располагался где-нибудь в другом месте, только не в Малколме, с его шумными соседями, неприятными воспоминаниями и закрывающимися магазинами, Эми сдернула бы всех с места и тут же переехала бы.

Она чуть это не сказала, мысль уже готова была сорваться с ее губ, когда она включила в доме свет и потерла руки. Дети разбежались, и она не стала возражать. У камина лежала связка поленьев, словно мать даже после смерти ждала ее приезда. Эми развела огонь, и меньше чем через минуту заполыхало пламя. Ричард присвистнул.

– Что такое?

– Впечатляет. – Он улыбнулся и махнул рукой в сторону огня. – Как ты с ним управилась.

Эми отряхнула руки от сажи.

– Если бы у нас был настоящий камин, я бы постоянно этим занималась.

Она прошлась по всем комнатам. Слава богу, мать была аккуратным человеком. Эми вычистила холодильник, разобрала счета и посмотрела, как Эмма гоняется за Робертом снаружи. Границы фермы обозначал белый штакетник. Может, стоит показать детям лошадей и свиней. Покормить кур. А на ужин сделать омлет из свежих яиц.

– В котором часу завтра похороны?

– В десять. – Она вздохнула. – Мне нужно сходить в похоронную контору и все проверить. Присмотришь за ними?

– Конечно. Естественно.

Эми поколебалась, но потом посмотрела Ричарду в глаза.

– Спасибо.

– Не за что. – Он шагнул ближе. – Ты выглядишь… Не пойми меня неправильно, но здесь ты выглядишь другой. Более спокойной. Обстоятельства, конечно, невеселые…

– Ты прав, так все и есть, – оборвала его Эми, но бросила спасательный круг: – Это единственное место в мире, где я могу быть собой. И всегда так было. Не знаю почему.

– Потому что ты здесь выросла, как же иначе. – Ричард посмотрел на деревянный потолок. – Дом и впрямь потрясающий. Ты уверена, что хочешь его продать?

Эми кивнула.

– Тут слишком много работы. Мы не сможем его содержать. – Она посмотрела на часы и завязала мусорный мешок со старыми продуктами из холодильника. – Пойду выброшу мусор, а потом навещу похоронную контору. Вернусь к ужину. Ты тут справишься?

– Да. Позвони, если что-то понадобится.

Ричард вышел во двор. Эмма с визгом унеслась от него под смех Робби. Эми улыбнулась, всего на мгновение почувствовав, что они настоящая семья.

Погребальная служба, как всегда, была долгой, болезненной и безликой. Матери она бы не понравилась. Эми ерзала на скамейке, разглаживала слишком тесное черное платье и протирала лицо салфеткой. Сидящая рядом тетя Салли мертвой хваткой вцепилась Эми в коленку. Вены под старческой тетиной кожей сплетались в узлы, и, чтобы не расплакаться, Эми пыталась их сосчитать. Рядом с Салли сидел дядя Тед, а слева от Эми – Ричард с детьми. Эмма играла с подолом платья, и шов уже начал распускаться. Эми покосилась на нее, но дочь не обратила внимания.

– Эмма! – прошептала Эми. – Хватит теребить платье.

Эмма кивнула, выпустила из рук платье, но через минуту снова им занялась. Эми почувствовала, как злость отвлекает ее от проповеди, гроба, темно-синих вен на левой руке тети Салли и слайд-шоу с фотографиями ее матери, более юной и привлекательной. Эми загородила щеку программкой, лишь бы не видеть Эмму и держать себя в руках.

Эмма прекрасно знала, что делает. Знала, как нажать на нужные рычаги, и Эми уже была готова выйти из себя и рявкнуть на дочь прямо в доме Божьем. Она глубоко вдохнула, а тетя Салли наклонилась и прошептала:

– Ох, Эми, как же мы будем жить без нее?

Похороны были малолюдными и короткими, с дешевым гробом и брошенной на крышку россыпью тюльпанов. Эми смотрела, как тело матери опустили на шесть футов под землю и засыпали сверху землей. Дома она сняла полиэтиленовую пленку с заготовленных блюд и пригласила на угощение материнских друзей, родных и знакомых.

Она ощутила странную зависть – мать вела такую насыщенную жизнь в этой глуши, а Эми страдала от одиночества и никчемности в бурлящем северо-западном штате. Ее мать всегда была прискорбно довольна жизнью, не желая ничего, кроме дарованного Богом. А Эми бессмысленно растрачивала каждую клеточку своего бесформенного несчастного тела и хотела чего угодно, только не того, что имела. Она все делала неправильно.