Жереми Фель - Матери [litres]

Океан скрылся из виду – впереди маячили только длинные стены, раскаленные так, что казалось, будто находишься в печке. У них над головой грянула гроза. Жесточайшие ветры, продувавшие улицу насквозь, унесли мать, и она не смогла ее удержать.

Отец посмотрел на нее так, будто она сама накликала ветер, который подхватил и его.

И вот она осталась одна на улице, среди домов, которые вдруг начали как будто обмякать.

Безжалостное солнце било сквозь зарешеченное оконце ей прямо в лицо, словно хотело расплавить его и придать ему другую форму.

Она стала бы неузнаваемой, и ее никто никогда бы не нашел.

А что, если смочить щеки слезами и попробовать ими напиться?

За дверью послышались шаги.

Удары по дереву. Сквозь замочную скважину брызнул слепящий свет.

И больше ничего.

Хейли попыталась крикнуть, но у нее так саднило в горле, что она не смогла издать ни звука.

Она битый час смотрела на торчавший из стены кирпич. Потом вытащила его – и увидела поля, море, город со сверкающими зданиями. И свою комнату – пустую.

Она изо всех сил ударила кирпичом по стене, чтобы сокрушить ее и сбежать.

Она ударила Норму по лицу и продолжала бить до тех пор, пока оно не превратилось в кровавое месиво.

Она лежала на черном песке, прилипшем к ее коже, посреди пустыни, вокруг – бесконечный горизонт, над головой – огромные, тяжелые серые тучи в багровых прожилках. Норма в длинном белом платье, со сверкающими, налитыми кровью глазами, крепко сжимала ей запястья, в то время как угольно-черная фигура, взгромоздившись на нее сверху, входила в нее, судорожно обдавая холодной, жгучей струей, которая, будто что-то живое, растекалась по всему ее телу. Повернув голову, Хейли с ужасом увидела десятки других точно таких же фигур – они стояли друг за другом и терпеливо дожидались своей очереди, пялясь на нее глазищами как у Нормы.

Снаружи все еще не стемнело. Но ей, в сущности, теперь уже было все равно. Даже если наступит ночь, она ее больше не напугает.

Скоро она не сможет открыть глаза.

Скоро она перестанет испытывать голод, жажду и боль.

Скоро придет сладостное блаженство.

Норма Хьюитт прокралась в свой дом на мысочках, точно непрошеная гостья, она провела весь день в саду вместе с Синди, стараясь не думать о девушке, которая умирала у нее в подвале.

День в конечном счете пролетел довольно быстро. Они вдвоем перекусили на лоне природы, постелив на стол самую красивую скатерть, потом поиграли в карты, в куклы, покатались на велосипедах по подъездной дорожке. Когда неожиданно приехал Грэм, Норма едва во всем ему не призналась. Вот глупая! К счастью, она вовремя опомнилась. Она и не думала, что он мог приехать без предупреждения. После отъезда Герберта ей удалось оттащить на буксире в амбар то, что осталось от машины Хейли. Она и представить не могла, что бы подумал Грэм, если бы увидел обгоревший остов «Шевроле», и что́ ей пришлось бы ему отвечать. Если бы он узнал о проступке Томми, она бы этого не пережила.

Томми был нужен старший брат. И она не могла допустить, чтобы между ними возникло недопонимание.

Грэм сказал, что вернется дня через два. По идее, все должно закончиться до его приезда – может, даже завтра. После теплового удара Хейли совсем ослабела. И это следовало учесть.

Пора бы подыскать место, где ее можно будет закопать. Видимо, в дальнем конце сада, метрах в ста от дома, где все заросло сорняками. Никому и в голову не придет шарить в той стороне – с чего бы вдруг? О том, чтобы вывезти тело с территории владения, не могло быть и речи. Яма должна быть достаточно глубокой, чтобы запах не пробивался наружу. Кроме того, тело лучше присыпать негашеной известью и уж потом завалить землей.

Чтобы не испачкаться, она наденет какое-нибудь старье и перчатки. А тело перевезет к могиле на старенькой тележке, что стоит в сарае.

Надо приготовиться и к тому, что скоро начнется следствие по делу об исчезновении Хейли. Ее отец наверняка поставит на уши средства массовой информации и власти. В прошлом году в Эмпории пропала шестнадцатилетняя девчонка Эмма Вуф, так на ее розыск бросили целую армию полицейских, и все без толку. Норма тоже участвовала в поисках: вместе с Магдой они тогда обшаривали окрестные поля.

Сколько же народу пропадает без вести, без всякого следа!

Пожалуй, только Роберт Грейвс, не считая сыновей Нормы, знал, что Хейли гостила у нее. Если Роберт наткнется на сообщение, что Хейли объявили в розыск, если увидит ее фотографию на экране телевизора, он непременно ей позвонит. И она спокойным тоном скажет ему, что девушка уехала от них сразу после обеда, а что она делала потом, ей неизвестно. Глубже Роберт копать не станет: ему и в голову не придет заподозрить Норму в чем бы то ни было. А если к ней нагрянет с расспросами полиция, она скажет им то же самое. И Герберт Бонс ни на секунду не усомнится, что она непричастна к этому делу.