Жереми Фель - Матери [litres]

– Умоляю! Не делайте ей больно! Я отдам все, что хотите! Могу записать вам код моей кредитной карточки, и вы снимете деньги в банкомате, только ее не трогайте!

– Какая жалость, что в этой хибаре и впрямь нет ничего ценного! Так на черта мы сюда вломились? В общем, надо что-то решать.

Тут Норма услышала крики дочери, а затем шум шагов на лестнице – вскоре вернулся мужчина в маске черта, державший под мышкой Синди, которую он бросил к ее ногам.

Она открыла ему дверь, несмотря на все предостережения .

Увидев, что мать связана по рукам и ногам, девочка расплакалась. От ужаса ее раскрасневшееся личико обезобразилось еще больше.

– Ну! Так что тут у нас с девчонкой? – насмешливо вопросил налетчик в волчьей маске. – Ей что, грузовик проехался по роже?

– Не трогайте ее, – убитым голосом повторила Норма. – Она тут ни при чем!

От шквалистого ветра содрогнулись стены дома.

– Сдается мне, мы вовремя нагрянули к тебе с визитом, – усмехнувшись, заметил налетчик в маске черта.

Он схватил Синди, заставил ее подняться. И приставил острие ножа к ее правому глазу.

– Выкладывай все, Норма, не то я выколю ей второй глаз. А я это точно сделаю, уж ты поверь, потому как ненавижу детей еще больше, чем полицейских.

Норму, которая была не в силах все это выносить, вырвало супом вперемешку с желчью прямо на пол, она была совершенно опустошена от злости и бессилия, а от принуждения насильников у нее перехватило дыхание. И тут она заметила у налетчика в маске черта за поясом пистолет, отливающий металлом.

– Мне больше нечего вам сказать. Ищите где хотите, сами увидите, я не вру!

– Да, кстати, а где твой сынок? – спросил налетчик в волчьей маске.

– Он далеко, – ответила Норма, не зная, кого тот имел в виду, Грэма или Томми.

– Черт, вечер сегодня определенно не задался! Ладно, посиди пока здесь, а я пойду пошарю наверху, – сказал он подельнику в маске черта.

Не успел он уйти, как второй налетчик плюхнулся на диван. Он был как будто моложе и не такой бывалый. Он их слабое место – его можно попробовать умаслить, подумала Норма.

– Вы напрасно стараетесь, – сказала он, глядя ему прямо в глаза. – Отпустите нас. Я никому ничего не скажу.

– Брось, Норма. Будь моя воля, я убил бы тебя как собаку за то, что ты сделала.

Сначала Норма не поняла, к чему он клонит, а когда сообразила, к горлу снова подкатила тошнота.

Что ты сделала .

За всем этим стояла Хейли, вдруг поняла она.

И, когда Норма осознала, что к ней в дом вломились не только ради того, чтобы ее обокрасть, опасность обрела уже более отчетливую форму.

– У меня в буфете, рядом с обеденным столом, лежит столовое серебро. Оно стоит не одну тысячу долларов. Берите и убирайтесь. Это все, что здесь есть ценного.

– Вот видишь, можешь быть покладистой, когда захочешь, – сказал налетчик, тут же метнувшись к буфету.

Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Норма показала дочке знаком, чтобы та передала ей нож. Синди сначала даже не смела шелохнуться, но под строгим взглядом матери тихонько встала, пока грабитель стоял к ней спиной, взяла нож за рукоятку, осторожно подошла к матери, вложила его в ее связанные руки и отползла в глубину комнаты.

Налетчик, привлеченный скрипом половиц, тотчас обернулся. Норма откинулась на бок, уперлась руками в диван и прижала лезвие к веревкам.

Ничего не заподозрив, парень, посвистывая, подхватил большой ящик со столовым серебром, выпрямился и поставил его на стол, собираясь вскрыть.

Понимая, что времени у нее в обрез, Норма старалась поскорее перерезать путы и нечаянно поранила себе запястья.

Наверху послышался грохот и звон разбитого стекла. Налетчик в маске черта снова приблизился к Норме и схватил ее за подбородок.

– Я много чего знаю про тебя, Норма. Знаю, что́ ты прячешь под личиной образцовой мамаши. Ты крепко обидела мою подругу и заплатишь за это. Ну а раз здесь нет твоего поганого сынка, придется тебе отдуваться за двоих, надеюсь, ты сдюжишь!

С этими словами он разорвал на ней блузку и взгромоздился на нее верхом, унизив ее еще больше.

– Я и не знал, что ты у нас такая милашка. Сам я просто обожаю порочных мамаш. Так что, считай, тебе и впрямь повезло: перед тем как тебя прирезать, я подарю тебе несколько минут блаженства! А после будем считать, вы квиты.

Понимая, что ее ждет, Норма крикнула дочери, чтобы та отвернулась к стене и заткнула уши, и это развеселило ее обидчика. Она почувствовала, как он, сопя и содрогаясь от возбуждения, прижался к ней животом и запустил руку ей под лифчик, обдав своим горячим дыханием. В отчаянии она еще крепче прижала лезвие к запястьям, силясь скрыть боль.