Дэвид Балдаччи - Минута до полуночи

– Кто-то забрал всю одежду, – сказала Грэм.

– Забрал одежду? Когда?

Грэм с трудом сдерживала ярость.

– Я не знаю. Заметила только сейчас.

– Вы знакомы с человеком по фамилии Страуб?

– С Тайлером?

– Значит, вы его знаете?

– Он несколько раз приглашал меня на свидания. А почему вы спрашиваете?

– Когда вы в последний раз с ним виделись или разговаривали?

– Пару дней назад. А что?

– Вам известно, где он может находиться сейчас?

– Нет. Но я могу ему позвонить.

Пайн покачала головой.

– Я уже звонила. Он не ответил.

– Зачем вы ему звонили?

– Сейчас все, вероятно, отправились смотреть реконструкцию?

Грэм расспросы агента ФБР явно смущали.

– Конечно. Где еще им быть? У нас это главное событие года. Там негде припарковаться. Вдоль всего маршрута парада места заняты, и сейчас все наблюдают за реконструкцией. Можно даже услышать стрельбу.

Все наблюдают за реконструкцией.

– А мемориальный комплекс открыт? – спросила Пайн.

– Технически да. Но я сомневаюсь, что там кто-то есть. Полагаю, почти все сотрудники и рейнджеры отправились смотреть реконструкцию. Более того, некоторые из них в костюмах и принимают участие в сражении.

Ларедо посмотрел на Пайн.

– Все здесь.

– И никого нет там. Идеальный вариант отвлечения внимания.

Они бросились к внедорожнику.

Парковка комплекса была полностью занята, но они сразу поняли, что это машины тех, кто приехал посмотреть на сражение.

Вокруг никого не было.

Они провели на парковке короткое совещание и решили разойтись, чтобы покрыть наибольшую площадь.

– Я вызвал подкрепление, – сказал Уоллис, – но они прибудут только через полчаса. – Он посмотрел на Пайн. – Если вы ошиблись, девочка может погибнуть.

– У нас нет других версий, – резко ответила Пайн, оглянулась через плечо и воскликнула: – Думаю, я права.

Пайн побежала к краю парковки, где из-за куста торчал бампер автомобиля.

Задыхаясь, она остановилась возле внедорожника «Порше».

Когда к ней подбежали остальные, она объяснила:

– Это автомобиль Джека Лайнберри. Мы ездили на нем ужинать. Дэнверс вел машину, Страуб сидел рядом.

– Значит, он здесь, – сказал Уоллис, пытаясь открыть дверцу со стороны водителя.

Однако оказалось, что она закрыта.

– Взгляните сюда, – позвала их Блюм.

Она смотрела внутрь через заднее стекло, а когда все к ней подошли, указала на лепестки цветов, лежавшие на коврике в задней части машины.

– Я видела такие цветы во дворе у Куорлсов.

– Должно быть, лепестки прилипли к подошвам Дженни, когда Страуб ее похитил, – предположил Ларедо.

Пайн разделила площадку на три части и на две из них поставила Ларедо и Уоллиса.

– Кэрол пойдет со мной. Если что-нибудь заметите, сразу звоните. Ну, вперед.

И они отправились в разные стороны.

Когда они немного отошли, Блюм огляделась по сторонам.

– Зачем он привел ее сюда при свете дня?

– Я не знаю, Кэрол. Но я уверена, что он здесь. И, судя по лепесткам, которые ты заметила в «Порше», Дженни также где-то рядом.

Около частокола никого не было, возле музея тоже. Они обнаружили там одну дежурную служащую, но она никого не видела и выглядела расстроенной из-за того, что не могла посмотреть реконструкцию.

Они быстро зашагали вперед вдоль ряда могил.

– Господи, – воскликнула Блюм, – один из моих сыновей служит в армии. А если начнется еще одна война? Я не уверена, что смогу перенести мысль о его гибели. – Она огляделась по сторонам. – Ведь у каждого из них была мать, которой пришлось пережить потерю, такое ужасное горе.

Когда Пайн услышала слова подруги, ее лицо разительно изменилось, а взгляд заметался.

– Мать! – прошептала она.

– Что?

– Мать! – и Пайн бросилась бежать.

– Агент Пайн! Куда?

Пайн ничего не ответила. Она бежала так, словно от этого зависела жизнь. И в самом деле зависела.

Когда Пайн добралась до статуи, возведенной штатом Мичиган в честь павших солдат и матросов, она посмотрела на скорбящую женщину, о которой ей рассказал парковый рейнджер и которую все называли «Мать». Пайн боялась увидеть у ее мраморных ног тело Дженни в одежде куклы, но там не было ничего похожего.

Как Страуб доставит сюда тело, чтобы его никто не увидел? Он не сможет просто прийти с девочкой на руках. Пайн принялась озираться по сторонам и почти сразу заметила на значительном расстоянии двух посетителей.

Принести тело в такое публичное очень рискованно. Интересно, как Страуб планирует это сделать?