Джеймс Паттерсон - Невидимка. Идеальные убийства

Поскольку к западу от этого стадиона, на противоположной стороне Браш-стрит, находится бейсбольный стадион «Комерика-Парк», а к юго-востоку — на противоположной стороне Бикон-стрит — 36-й федеральный окружной суд, там имеется столько камер видеонаблюдения, что мы смогли бы увидеть, что у местных муравьев сегодня на ужин. Поэтому наш субъект выберет какие-нибудь ворота северного сектора — ворота «B», «C», «D», «E» или «F». Через эти ворота удобнее пройти к местам парковки, и возле них меньше высоких зданий, с которых может вестись наблюдение.

— В самом деле? — шепчет Букс, глядя на меня с невозмутимым видом. — Но если ты будешь находиться возле ворот «A», то вероятность того, что он узнает тебя по фотографии в «Чикаго трибюн», будет минимальной, не так ли?

Он прав. И я всегда сильно злюсь, когда он прав.

После того, как все задания распределены, Букс снова выходит на середину ложи и окидывает взглядом собравшихся. Мужчины и женщины подпрыгивают на месте, потягиваются, трясут руками и ногами, как бы стряхивая с себя нервное напряжение. Со стороны может показаться, что и они тоже собираются играть в футбол.

— Большинство людей не ходят на футбол в одиночку, — говорит Букс. — Так что он хотя бы поэтому будет бросаться в глаза. Но он умен. И поэтому, возможно, он попытается зайти на стадион вместе с какой-нибудь семьей или другой группой людей с таким видом, как будто он один из них. Вероятно, он завяжет с этими людьми разговор, чтобы со стороны казалось, что они хорошо друг друга знают. Но в какой-то момент он отделится от них. Я не могу в данной ситуации выдать вам четкую письменную инструкцию. Но я еще раз напомню: следите за всем, о чем я вам говорил, делая это так, чтобы никто даже не догадался , что вы за чем-то или за кем-то следите. Это ведь совсем не трудно, правда?

Слышится сдавленный смех. Это классическая манера поведения Букса: он объясняет, в чем заключается задача собравшихся перед ним людей, и пытается сплотить их в единый коллектив.

А затем он еще раз — уже последний — напоминает им о важности того, что они сейчас будут делать.

— За прошедший год этот тип замучил и убил семь десятков человек, а то и больше. Он снимал скальпы, ошпаривал кипятком и хладнокровно резал живую плоть. Он применял такие пытки, которые ужаснули бы даже нацистских военных преступников. В четверг вечером он зверски убил шесть женщин в городке Аллен-Парк. В пятницу он убил мать и троих детей, а затем поджег их. Он — самый «продуктивный» из всех серийных убийц, с которыми я когда-либо сталкивался, и эта его «продуктивность» сейчас резко возросла. Он все больше и больше свирепствует.

Букс окидывает ложу взглядом.

— Этот человек — монстр. И сегодня мы схватим его — живого или мертвого.

— Эмми, ты протрешь дырку в бетонном покрытии, если будешь ходить вот так туда-сюда, — говорит Букс, когда я звоню ему по мобильному телефону. — И ты совсем не похожа на человека, который собирается смотреть футбольный матч. Стой спокойно и делай вид, что ты кого-то ждешь, например, своего ухажера с билетами.

— Для меня это непросто, — замечаю я. — У меня никогда не было ухажера, который водил бы меня на футбол.

— Ничего удивительного. Ты никогда не проявляла ни малейшего интереса к футболу.

Да, это верно.

— А что там наши «продавцы билетов» на Восточном рынке? — спрашиваю я уже в сотый раз.

Мы предположили, что наш субъект платит только наличными и что он не захочет использовать свою кредитную карточку для покупки билета, а предпочтет купить его с рук возле стадиона непосредственно перед матчем, и поэтому мы направили нескольких агентов «торговать» билетами на Восточном рынке.

— У нас есть кое-какие зацепки, — отвечает Букс с досадной расплывчатостью. — Но ты лучше сконцентрируйся на том задании, которое поручили лично тебе.

— Спасибо за замечательный совет.

Он, конечно, прав. Я нервничаю, и, возможно, это заметно. Букс тоже нервничает. Все нервничают, а потому пытаются снять напряжение так, как это обычно делают полицейские и агенты ФБР, — при помощи сарказма и простеньких шуточек.

Ворота открыли за два часа до начала матча, и я увидела, пожалуй, тысяч пятнадцать пузатых белых мужчин, во внешности которых — будь то их рубашки, штаны, лица или другие части тела — так или иначе представлен голубой цвет в различных оттенках. Впрочем, я не заметила, чтобы кто-то шел один: похоже, все шли на стадион в компании по меньшей мере с еще одним человеком.